— Ты боишься?
— Не гнуси. Отвяжись.
— У меня к тебе просьба.
— Откинуть копыта? — прошипел Ушастик. — Исчезни!
— Но ваш Дикий доверяет мне.
— На то он и Дикий, — не сразу сообразил Ушастик. — Дикий? Ты знаешь Дикого??
— Да. Давно уже. Именно я рассказываю ему про места охоты на крыс.
— Не ври, мы не охотимся на крыс. В них даже пластика почти нет. На что они нам? Вали отсюда.
— Крысы… Да, долгохвосты. Вы их зовете долгохвостами.
— Врешь ты, — Ушастик сплюнул в темноту и достал из за пазухи флягу. Пора было прекращать дурацкий разговор.
— Нет, не вру. Жаль, что ты не веришь. Хорошо, давай так попробуем: Дикий давно потерял глаза и теперь его зрение — я.
Ушастик отхлебнул из фляги, почувствовал, как добрая настойка пробрала его до костей, отогрела душу и мягко стукнула куда-то в черепушку. По телу прошла волна тепла. Охотник тщательно завернул крышечку и спрятал емкость за пазуху. И только после этого позволил себе вникнуть в сказанное призраком.
Да, поговаривали на Территории о том, что Дикий слеп. Если провести ладонью у него перед глазами, он не реагировал. Но всегда спокойно шел по самым узким тропкам, обходил препятствия и перепрыгивал через ямы.
— Ладно, пусть я тебе поверил. Что дальше?
— Просьба.
— Просьба? Рассказать тебе что-то или спеть? Пожалуй, все, чем я сейчас тебе могу помочь. Из Развалин сейчас не выйти — Беспалый только этой попытки и ждет. Так что?
— Пойти к Западным Воротам и спасти там маленького человека. Совсем маленького. Ему помочь надо, иначе он скоро погибнет.
Ушастик хмыкнул и задумался. К Западным Воротам можно, в общем-то, пройти и сейчас довольно легко, но там обитал паук. Не совсем в Развалинах, правда, а в Степи рядом с Воротами, но мог зайти и внутрь. Стремительный, страшный. Через эти Ворота никто давно не ходил.
— Человек… Маленький человек… Ребенок?
— Да, наверное.
Когда-то у Ушастика был сын… Был… Как-то резанул призрак душу этим маленьким человеком. Он вспомнил, как держал на руках безжизненное тело своего малыша. И как в бессильной ярости стрелял в серое небо, в ненавистную Степь, в проклятые ржавые остовы, торчавшие с незапамятных времен вокруг территории… Как искал волка, отпечатки щупалец которого остались на нежной коже малыша. Надо идти. Ради памяти сына, которого не удалось спасти.
— Пошли! Только учти: идти долго будем. Видишь? Не видно ни зги!
— Все будет в порядке. Теперь молчи и постарайся рассмотреть огонек в темное.
— Какой огонек?
Ушастик сердито потер светляка, но тот был не в силах разогнать мглу вокруг.
— Убери свою подсветку и смотри внимательно. Видишь?
Охотник сунул светляка в карман и принялся таращиться во тьму. Когда он совсем отчаялся и готов был сказать все, что думает о призраке и его бреднях, удалось заметить странный изумрудный огонек. Совсем крохотный, словно искорка из костра.
— Следи и не выпускай из поля зрения, он сейчас расти начнет.
— Угу.
Огонек и вправду быстро рос, все увереннее освещая пространство вокруг. И в какой-то момент Ушастик заметил перед собой бородатого человека в форме охотника. Человек сидел напротив с ружьем на коленях. Беспалый? Ушастик схватил оружие и прицелился во врага. Незнакомец повторил движение. Но призрак успокоил охотника.
— Все в порядке. Ты видишь себя со стороны моими газами. Так же Дикий видит мир.
Ушастика прошиб холодный пот. Шуточка была ничего себе, если подумать. Значит, вот оно как! Дикий и вправду слеп, но благодаря зрению призрака избежал высылки и легко находил пастбища долгохвостов в Развалинах.
Призрак подождал немного, давая человеку возможность адаптироваться, а потом спросил:
— Идем?
Ушастик встал:
— Я готов.
Идти получалось даже не тяжело, а очень непривычно. Призрак шел чуть впереди и приходилось рассчитывать каждый шаг, чтобы не споткнуться об камень или не провалиться в яму. Существовал маленький промежуток между тем мгновением, когда Ушастик видел препятствие и временем начала движения. Если поднять ногу рано, то обязательно споткнешься. Приходилось все время учитывать этот едва заметный интервал, обдумывать каждый шаг.
Сперва получалось не очень, но когда привычка выработалась, дело пошло живее. И путь через завалы давался все легче. Глаза призрака рассекали тьму, превращая ее в яркую зеленую реальность. Не просто даже зеленую, как редкие травинки, а в мощный веселый цвет превращали, от которого становилось хорошо на душе. Даже пронизывающий ветер казался теперь не таким уж холодным.