Жрец сипя присел рядом.
— Я знаю, старик, ты хотел как лучше. Но мне тоже хочется жить, хочется сидеть на почетном месте у котла с вареными долгохвостами. И самый легкий путь — дать людям тепло. Из них никто не умеет читать, но каждый хочет жить. Согласись, жизнь важнее знаний. Старик, все. Эпоха библиотек давно прошла. Ты умрешь вместе с ней. А четыре этажа топлива нам позволят прожить очень долго.
С трудом разлепив губы Нулень произнес.
— Так ты убьешь людей, Жрец!
— Ничего ты не понимаешь. Я дарю им жизнь!
— Ты покупаешь себе власть, Жрец, а платишь за это их смертями.
Пегий встал, покачал головой и ушел. Библиотекарь закрыл глаза. Сознание его, наконец, отключилось.
Трансформация человека в оборотня заняла меньше минуты. Ее никто не заметил: тело Нуленя лежало в темном углу, а после превращения стало невидимым, пропало. А когда сообразили — стало поздно.
Один из охотников захрипел и растянулся на полу. Книги, что он нес, разлетелись по полу. У горла растекалась лужа крови. Глаза человека стекленели.
— Эй, оборотень пропал!
Молодой охотник изумленно тыкал в сторону лужи гидравлической жидкости у стены.
— Невидимый… Он невидимый!
Охотники в суеверном ужасе побросали книги и, взяв оружие на изготовку, стали отступать к фургону. Невидимый оборотень — самое страшное явление мира. Бесшумная смерть, способная напасть с любой стороны и в любой момент. От него не уйти, не спрятаться.
Еще один охотник из отряда схватился за горло, словно пытался удержать вырвавшийся оттуда поток крови. Несколько секунд люди наблюдали за агонией товарища, а потом побежали. В панике они бросали ружья, наступали на упавших и отталкивали друг друга у дверей.
Но невидимый Нулень не преследовал охотников. Библиотекарь припал к первой жертве и насыщался, восстанавливая силы. Механическому животному нужна органика, чтобы подзарядиться. И не важно, кем была жертва. Главное, что состояла из органики. Такую субстанцию легче всего преобразовать в энергию.
Но разум человека внутри невидимого чудовища не умер и не мог умереть. Он теперь спал, чтобы спасти человека в звере. Спал не слишком крепко, раз в процесс охоты вмешивались инстинкты человека. Оборотень ощущал, что должен был убить всех, но так и не смог этого сделать. Зверю хотелось мчатся, преследовать, настигать, резать и насыщаться! Но что-то удерживало. Оборотень сражался со своей второй половиной как мог, но не смог ничего поделать. Тогда он удаил ладонью по полу и раскрошил камень.
Серый рассвет. Нулень видел в мутное окошко, как вновь родился день. Пальцы хорошо слушались. А еще было холодно, но это даже лучше. Лишь бы не сыро. Библиотекарь знал, что книги боятся не только огня, но и воды.
На полу запекшаяся кровь и растерзанные трупы охотников. Старик невольно провел ладонью по губам. Кровь! Он стал-таки зверем, но особых эмоций такой вывод, как ни странно, не вызвал. Никакого сострадания или мук совести. Словно бы и не людьми были охотники, а животными. Нулень с удивлением заметил, что мысли стали теперь четкими, прозрачными, легкими.
Библиотекарь прошел вдоль полок, считывая корешки и указатели, уже не прибегая к помощи светляка. Стальные пальцы изредка касались мудрости веков. Никому теперь уже ненужной мудрости. Целые красочные миры ждут того, кто способен восхититься. Того, кому суждено войти в двери, за которыми есть море и солнце. Где звезды в темноте манят к себе в глубины космоса.
Ленивый жучок-оборотень уже совсем заснул и не давал света. Нулень взял колбу и впервые за много лет выбрался наружу, на улицу, под серое небо. День показался неожиданно ярким, слово сквозь серые тучи проступило столь знакомое по книгам светило. Библиотекарь вытряхнул светляка из колбы, прикрыл двери и отправился в поселок. Невидимый Нулень шел легко, без единого скрипа новеньких суставов. Старик в молодом теле оборотня. Нет, не старик. Все старики здесь, на территории. С рождения старики. Когда небо серое, как пыль, а пыль холодная, как снег. Когда ветер бывает очень сильным и не очень, но всегда холодным. Когда оборотень может убить, а может просто покалечить. Все одинаково. Маленький человек перестает удивляться, едва начав говорить. Перестает восхищаться миром, в котором родился. И становится стариком, борющимся за выживание.
В поселении было пусто. Невидимый оборотень под боком — слишком много для людей. В грязи валялись брошенные книги. Библиотекарь подобрал их, бережно стер грязь и сложил в стопку на бетонной плите. Люди ушли с самым необходимым. А в набор для выживания точно не входили тяжелые книги. Они всегда бросают их, когда уходят.