Малой сидел на ржавой крыше, старательно вглядываясь в Степь. Минут через двадцать, Квач ткнул лист ногой, отодвигая немного его от углей и посыпал ароматное мясо солью. Запах от поджаривающейся орлиной тушки дразнил. Хотя мясо большой птицы точно не было деликатесом, но голодным и так хорошо.
Еще минут через десять, потыкав прутиком мясо, Квач отодвинул ножом металл от костра и стукнул в крышу:
— Готово, Малой! Принимайся за работу.
Спрыгнув со своего наблюдательного пункта, парнишка с энтузиазмом принялся отрезать куски от тушки. Квач же оторвал ногу птицы и как-то механически, словно и не голодал чертову уйму времени, принялся пережевывать ее остатками зубов. Не то, чтоб невкусно совсем, просто аппетит почему-то не просыпался. Может и потому, что возникший еще днем озноб никак не проходил. Квач старательно не замечал недомогания: простудиться не страшно. Даже лучше, чтоб это была простуда. Но такое чудо — вряд ли.
Он посмотрел на Малого и буркнул:
— Ты на меня не смотри. Жуй давай!
Ели они молча. Через десять минут от орла осталась только горстка костей. После обильной трапезы клонило в сон.
— Малой, ты последи за округой, только не спи. Я подремлю чутка, а потом тебя сменю.
— Хорошо. — парнишка кивнул, достал револьвер и взвел курок.
Квач прекрасно знал, что первая вахта легче, если не слишком долгая. Потом, понятно, малыш задрыхнет, и до этого момента его надо будет сменить. Квач поудобней устроился в ржавом нутре машины и постарался отключиться, но не спалось. Мысли одолевали разные. Вспомнился уютный дом, с настоящим чугунным люком, даже с буквами ГК. Черт его знает, что это означает. Затем мысли перескочили на совсем ранние воспоминания. Много забылось, и тогда в воображении мелькали размытые образы, но иногда очень яркие картинки вдруг вплывали из-за завесы тумана, фокусировались, проявлялись в каждой своей подробности. Даже царапинка на мизинце после "охоты" и лист подорожника, обильно смоченный слюной, на ней. И как в детстве они ловили кузнечиков с металлическими ножками, растущими из пластмассового тельца. Малыши наступали на насекомых и с громким визгом отпрыгивали, когда ногу жалила маленькая вспышка. Они называли это игрой в искорку. Выигрывал тот, кто не получит ни одного ожога на ступне. А как-то на уроке один из Знающих объяснил, что искорка эта — родня той мощной и непостижимой силе, которая заставляет ночью гореть свет. И что так Генератор делает Территорию неприступной твердыней.
Затем вспомнился Жрец, который всегда проповедовал, положив руку на бок Генератора. Он объяснял, зачем необходима подушная дань в виде еды и топлива для властей и Стражей Говорил, что они отвечают за спасение душ и безопасность территории. И хотя все знали: когда наступает ночь — Стражи стоят у дверей Вождя, но верили. В большинстве своем, по крайней мере. Наверное, Жрец дарил надежду, что хотя бы там, за Темной Степью, праведники найдут Солнце. Да, он говорил так и говорил, что спасутся те, кто не жаден и Солнце для них никогда не скроется за тучами.
Квач только сейчас неожиданно понял, почему не верил в Солнце за Темной Степью столь безоглядно, как его соседи: Жрец никогда не оставался голодным. Он был самым толстым и хорошо одетым жителем Территории. После Вождя, конечно…
Давно все. Очень давно.
А какие цветы были тогда..! Желтые, словно ворсистые, они весной покрывали поля. Из резных листьев получался вкусный салат. А еще, эти цветы стояли в стеклянной вазочке…
Наверное, Квач задремал, потому что грохот выстрелов застал его врасплох. Один…два… три выстрела разметали видения в клочья. Хорошо хоть шляпа смягчила удар о крышу, когда он подскочил.
Квач бесшумно вывалился наружу и снял оружие с предохранителя. Но вокруг все было тихо. Только шорох травы да поскрипывание какой-то старой железяки.
— Ты жив, малыш? Помочь?
— Не, все уже. Змея просто.
Квач обошел остов. Сон окончательно улетучился, осталась зябкость и сладкие воспоминания о прошлом. Цветы…
Да, Малой отстрелялся хорошо. Все три пули попали в цель. Одна разорвала металлический сегмент, вторая расплющила голову, третья перебила хвост. Ни одного заряда мимо. Хотя смертельным был любой из трех, но, все равно, неплохо.
Кристаллические клыки монстра вонзились в землю. Крови не было, только вонючая черная жижа стекала из под пластин. Этот гад ползучий — стопроцентный оборотень. Квач приложил палец к грудной пластине — горячая. Значит, скоро взорвется сердце, его уже не сблокировать.
Квач схватил Малого за руку и оттащил подальше.