— Был бы товар!
Лину он больше не видел, хотя жил в пансионате, а девочки, в отсутствие клиентов, были там за всё про всё — и горничные, и официантки, и уборщицы.
Сом завтракал в ресторане, обедал, ужинал, часто с нужными людьми. У Луизы прибавлялось клиентов.
Она женским чутьём угадала, что Лина понравилась ему. Вернулась не забитой девочкой, а женщиной, знающей себе цену.
Луиза ещё ничего не решила про Сома, но соперничества терпеть не собиралась. И Лина не убирала номера, не мыла коридоры, не прислуживала в ресторане. Её отправили на кухню, куда ему, разумеется, вход был воспрещён.
Она оставляла в городском офисе одну из помощниц, и целые дни проводила в своём кабинете в пансионате. В городе были случайные клиенты, постоянные ехали прямо в пансионат.
Раза два за день, если у него не было дел в городе, Сом появлялся у неё в кабинете:
— Доброе утро, Луиза Александровна! Не помешаю? Как дела, как мои знакомые? Очень вас рекомендовал.
— Спасибо, воспитанные и вежливые мужчины. Уважаю, когда люди ведут себя по-джентельменски.
Её рука с ручкой лежала на столе. Он вынимал ручку, брал руку в свои ладони, держал несколько секунд, потом целовал сначала ладонь, потом пальцы, запястье, выше, до самого тончайшего рукава блузки.
Она улыбалась.
— Ну, не буду вам мешать, хорошего дня!
Так прошёл месяц. Её это задевало, хоть бы пригласил на ужин! Но он не разменивался на такие мелочи.
Позвонил Чаку — они договорились, что будет предупреждать о своём приезде.
— Свободно моё бунгало?
— Занято, Сом. Но я могу их переселить.
— Когда уезжают?
— Через четыре дня.
— Не надо, пусть уедут спокойно. Я, может, ещё не приеду. Позвоню, когда буду знать точно.
И пошёл к Луизе.
— Луиза Александровна, мне очень понравилось на Острове. Вы не представляете, какое изумительное море. Отдельный пляж, белоснежный песок, парк огромный. Бунгало, с виду хижина дяди Тома, а внутри… видели бы вы, что там внутри!
Сейчас он скажет — поехали со мной! И она поедет, конечно, поедет. Произнеси, наконец!
Но он вдруг, неожиданно для неё, попросил:
— Дайте мне, пожалуйста, альбом, я подберу себе спутницу. Без женщины там делать нечего, разве что, бильярд. Кстати, я выиграл у хозяина бунгало, в котором жил. Теперь мне там всё включено и всё бесплатно, я гость. Со своей дамой, разумеется. Так. Это всё я видел, ничего новенького.
— Вы очень привередливы, Максим Петрович.
— Зовите меня Сом, мы ведь уже друзья?
Этот вопрос она оставила без ответа.
— Вы очень привередливы, Сом. Хоть предлагай свою кандидатуру! — И засмеялась, шутка.
— Почту за честь. И за счастье.
— Двойной тариф! — Опять вроде пошутила она.
— Хоть тройной! Визы не надо, покажите загранпаспорт, не просрочен?
— Не просрочен.
Нехотя достала паспорт из сейфа, не хотелось афишировать свой возраст. Посмотрел внимательно:
— В жизни вы лучше. Гораздо лучше! И наш, пожалуйста. Вылетаем через пять дней. Там жарко, но в это время терпимо. Успеете собраться? Если чего-то не хватит в гардеробе, купим на месте. Обязательно — купальник, на первое время. И вечернее платье, такое, как было у Лины, мне ткань понравилась. Облегает, будто нет его.
Она вскинула брови, но он уже встал:
— Билеты бизнес-класса. Всё будет по высшему классу, не пожалеете. Я скажу, когда заеду за вами.
Руку не поцеловал. Через пять дней поцелует её всю. Через шесть, ещё перелёт! Ну, ничего, потерпим.
Она сидела, оглушённая. Позвала помощницу:
— Марина, я еду в отпуск. Не знаю, на сколько. Чтобы порядок был! Новеньких не бери без меня, возьмёшь, Бог знает что. С заказчиками будь вежлива, но не фамильярничай. Да что это я, ещё пять дней до отъезда.
Ключи от бунгало ему дал дежурный на въезде.
— Вещи привезёшь, оставишь в прихожей. И коробки мои захвати, — говорил он, подсаживая Луизу в кабинку скутера.
— Хорошо, дядя Сом, всё сделаю.
Открыл дверь. Взял её на руки. Она думала, перенесёт через порог, а понёс прямо в спальню.
Она была великолепна. Именно такая женщина ему нужна. Он ей приносил кофе в постель. Он спрашивал её на пляже:
— Какой тебе сок принести, Лу?
Возил её в город в самый лучший и дорогой ресторан.
Ему нравилось танцевать с ней. Платье было тонким, струящимся, никакого белья под гладкой тканью. И танец был прелюдией ночи, её дразнящим обещанием.
— Лу, тебя сделали по моим лекалам.
— А тебя — по моим.
Ему было всё равно, правду она говорит, или отвечает любезностью на любезность. Главное, она его женщина, и он её не упустит.