Копыта Мелингар застучали по камням. Тарен увидел мостовую. Он поднял голову и догадался, что они въехали во двор крепости. Грубые руки стащили его со спины Мелингар и поволокли, обессиленного и спотыкающегося, в сводчатый коридор. Гвидион, поддерживаемый под руки, еле передвигал ноги. Тарен попытался присоединиться к своему другу, но хлыст Детей Котла свалил его на колени. Стражники заставили его подняться и толкнули вперед.
Наконец пленников ввели в просторный зал. Вдоль ярко-алых стен полыхали факелы. День был еще в разгаре, но здесь, в огромном зале без окон, стоял мрак, веял холод и ночная сырость сквозила по каменным плитам пола. В дальнем конце зала на троне, вырезанном из черного дерева, сидела женщина. Ее длинные волосы отливали серебром в сочном свете факелов. Лицо ее было молодым и красивым. Но мертвенно-бледная кожа казалась еще бледнее из-за темно-красного платья. Шею ее окружало тяжелое ожерелье из драгоценных камней, запястья обеих рук охватывали украшенные камнями браслеты, а крупные кольца тускло мерцали в свете факелов. Меч Гвидиона лежал у ее ног.
Женщина резко поднялась.
— Позор моему дому! — вскричала она. — Раны этих людей свежи и не перевязаны! Кто-то мне ответит за это! — Она подошла к Тарену. — А этот юноша еле стоит на ногах. Принесите еды, вина и бальзам для ран! — Она громко хлопнула в ладоши и обратилась уже напрямую к Тарену, глядя на него с жалостью. — Бедный мальчик, тебя мучат твои раны.
Женщина протянула легкую бледную руку и нежно коснулась его окровавленного плеча. Под ее пальцами боль утихла, и приятное мягкое тепло разлилось по всему телу. Все его существо охватило согревающее чувство покоя, словно нахлынувшее из давно забытых дней, когда в Каер Даллбен его укладывали в теплую кроватку и сонный летний полдень смыкал глаза.
— Как вы попали в наши места? — донесся до него мелодичный голос.
— Мы переплыли Великую Аврен, — начал Тарен. — Понимаете, произошло…
— Молчи! — Голос Гвидиона зазвенел в его ушах. — Это Акрен! Она коварна и готовит нам ловушку.
Тарен осекся. Несколько мгновений он ошарашенно смотрел на ласковую женщину и никак не мог поверить, что за этой красотой и нежностью прячется зло, о котором его не раз предупреждали. Может, Гвидион заблуждается? Тем не менее он плотно сжал губы и умолк.
Женщина удивленно повернулась к Гвидиону:
— Не очень-то вежливо так говорить обо мне. Ты ранен, и это извиняет тебя. Но не надо быть таким злым. Кто ты?
Глаза Гвидиона сверкнули.
— Ты знаешь меня так же хорошо, как я тебя, Акрен! — Это имя он словно бы выплюнул сквозь кровоточащие губы.
— Я слышала, что лорд Гвидион путешествует по моей земле. Однако…
— Однако ты прекрасно знаешь и то, что Араун послал своих воинов убить нас! — вскричал Гвидион. — И они здесь, в твоем замке! Может быть, ты этого не знаешь?
— Араун послал воинов найти, а не убить вас, — спокойно сказала Акрен. — Но ты, конечно, не веришь мне. Теперь, увидев тебя, я рада, что такой благородный человек не истек кровью где-нибудь в канаве. А нам есть о чем поговорить. Думаю, что и не без пользы для тебя.
— Прежде прикажи развязать меня и верни мой меч, — ответил Гвидион.
— Ты ставишь условия? — мягко спросила Акрен. — Кажется, ты что-то недопонял. Я предлагаю тебе большее, чем свободу и меч. Твою жизнь, лорд Гвидион.
— В обмен на что?
— Поначалу я хотела к твоей жизни добавить и вторую, — Акрен повернула голову к Тарену и оглядела его, — но я вижу, что это пустяковая, ничего не стоящая жизнь. Нет, я предлагаю другую сделку. Ты еще не знаешь меня по-настоящему, Гвидион. У тебя нет будущего за этими стенами. Только здесь я могу обещать тебе…
— Твои отравленные обещания пахнут Аннуином! — бросил ей в лицо Гвидион. — Я презираю их! Ты ошибаешься, я вижу тебя насквозь!
Лицо Акрен стало мертвенно-бледным. Губы ее скривились. Она зашипела, как разгневанная кошка, неуловимым движением выкинула вперед руку, и ее кроваво-красные ногти разодрали щеку Гвидиона. В следующее мгновение королева выхватила из ножен меч Гвидиона и, держа его обеими руками, сделала выпад. Острие меча замерло на волосок от горла пленника. Гвидион не шелохнулся. Голова его была по-прежнему гордо поднята, глаза сверкали презрением.
— Нет, — взвизгнула Акрен, — я не убью тебя! Ты сам падешь к моим ногам и станешь умолять вернуть тебе меч и пощадить! Ты презираешь меня? Ты не веришь моим обещаниям? Так одно из них я сдержу!
Акрен подняла меч над головой и с силой грохнула им о каменный пол. Брызнули искры. Клинок тихо зазвенел, но не сломался.