Он сел на берегу озера и оглядел убегающие вдаль холмы. Солнце отдыхало на их вершинах, деревянный остов большого корабля резким силуэтом вырастал над низким холмом, который почти поглотил его. Рассмотреть получше этот корабль у Тарена не было времени, потому что появился Медвин. Он мягко и почти неслышно шагал по лугу. Олень бежал рядом, по пятам за ним следовали три волка. В своем коричневом плаще и с шапкой седых волос Медвин казался могучей горой, увенчанной снежной короной.
— Гурги уже получше, — сказал этот древний старец своим мелодичным глубоким голосом.
Олень легко и грациозно пританцовывал у берега. Медвин медленно сел рядом с Тареном и так же медленно и величественно обратился к нему:
— Он выздоровеет. И ничто ему не угрожает. Во всяком случае, пока он здесь.
— Я как раз сейчас думал о Гурги, — сказал Тарен, глядя прямо в ледяные спокойные глаза старца.
И он поведал ему причину своего путешествия, все перипетии, происшествия и невзгоды последних дней, рассказал о несчастном случае с Гурги. Медвин внимательно слушал. Большая голова его задумчиво склонилась, когда Тарен дошел до маленького подвига Гурги, хотевшего пожертвовать жизнью ради спасения других.
— Сначала я не любил его, — признался Тарен. — Теперь я сильно привязался к нему и, думаю, полюбил, несмотря на все его хныканья и жалобы.
— Каждое живое существо заслуживает нашего уважения, — сказал Медвин, нахмурив густые лохматые брови. — Каждое, будь оно уродливым или красивым, гордым или жалким.
— Не сказал бы этого о гвитантах, — возразил Тарен.
— Я только жалею этих несчастных, — сказал Медвин. — Когда-то, очень давно, они были такими же свободными, как и все птицы. Смирными и доверчивыми, как любое не знавшее обиды и злобы существо. Коварный Араун приманил их и подчинил своей воле. Он сделал железные клетки, которые стали их тюрьмой в Аннуине. Мучения, которым он подверг их, позорны и непереносимы. Теперь они служат ему из страха.
Медвин надолго умолк и превратился снова в могучую неподвижную гору. Потом глаза его сверкнули, и он продолжал медленно глухим голосом:
— Он стремится подчинить себе, приневолить всех животных в Придайне, весь род человеческий. Вот почему я остаюсь в этой недоступной долине. Здесь Араун не может навредить никому. Но если он станет правителем всей этой земли, не уверен, что я им всем смогу помочь. Те, кто попадет в его лапы, будут считать за счастье скорую смерть.
Тарен кивнул:
— Я теперь все больше и больше понимаю, почему мне надо скорей предупредить Сыновей Дон. А что касается Гурги, я тоже считаю, что ему будет безопаснее оставаться здесь.
— Безопаснее? — переспросил Медвин. — О да, конечно! Но ты смертельно обидишь его, если сейчас, именно сейчас оттолкнешь от себя. Несчастье Гурги в том, что он теперь ни то ни се. Не зверь и не человек. Он потерял мудрость и силу животного, но не приобрел знаний и воли человека. Поэтому и те и другие избегают его. Если он будет иметь цель, это многое может в нем изменить.
Медвин проницательно глянул на Тарена и твердо произнес:
— Он не задержит вас здесь надолго. Завтра же он сможет идти так же хорошо и легко, как вы. Я настаиваю, чтобы ты взял его с собой. Он не станет тебе обузой, а может быть, чем-то и поможет. Гурги должен дойти свой путь служения важному и благородному делу. Никогда не отказывайся помочь тому, кто в этом нуждается. — Медвин снова помолчал и веско добавил: — И не отказывайся принимать помощь, когда ее предложили. Эту истину поведал еще хромой муравей Гвитиру, сыну Грейдаула.
— Хромой муравей? — Тарен удивленно поднял брови. — Даллбен много рассказывал мне о муравьях. Но никогда не упоминал о хромом.
— Это длинная история, — сказал Медвин, — и, возможно, всю ее ты услышишь в другой раз. А сейчас ты только должен знать, что Килох… или, может, его отец… Нет, это был именно молодой Килох… Отлично! Так вот, когда молодой Килох добивался руки прекрасной Олвен, ее отец Исбаддаден дал ему несколько заданий. В то время он был Повелителем Великанов. О сути заданий сейчас говорить не станем. Это нас не касается, кроме разве того, что выполнить их было почти невозможно и Килох не справился бы с ними без помощи своих товарищей.
Одно из заданий заключалось в том, чтобы за один день собрать девять мешков льняного семени, хотя вряд ли столько льна наберется во всей нашей земле. И ради своего друга Гвитир, сын Грейдаула, взял это дело на себя. Пока он шел по холмам, обдумывая, как выполнить это задание, услышал он жалобный стон из муравейника. Жилище муравьев было охвачено пламенем, и несчастным грозила смерть. Гвитир — да, я абсолютно уверен, что это был Гвитир, — выхватил меч и расшвырял горящие веточки, загасив огонь.