Секретарша, чудом избежавшая травмы от тяжеленной биржевой сводки, сделав печальную гримасу, трагическим шепотом поведала нам, что шеф рано утром прилетел из Швеции, куда, никого не предупредив, улетел позавчера глубокой ночью.
Прощебетала что-то про то, что наши партнеры никак контракт подписать не могут, все подвоха от русских ждут. Хм. Ну а нас тогда всё-таки ждут бессонные ночи в потовыжимательных попытках показать, что вот от нас-то никакого подвоха они не дождутся. И начались… Доказательства…
Домой пришел поздно, смог только прошамкать супруге приветственное и помахать ручкой. Сил хватило на добраться до кровати и рухнуть лицом в мягкие, прохладные, шелковые складки. Подтянуть подушку, обхватить её и…
30 декабря
Шеф, прямо с самого утра, забрал у меня всю проделанную мной работу и поручил её профильному отделу. Всю работу по партнерам, над которой я корпел уже целый месяц. Все, что было подсчитано, подбито и сложено, ожидало только просмотра партнерами и подписания, всё было отдано другим. Без объяснения причин, без ничего. Молча.
В отупении просидел полтора часа. Да как — же так? Ведь финансовый анализ это же не хухры-мухры, да и в концерне я — один из ведущих специалистов. Вчера, до глубокой ночи, проверял и перепроверял все, что касалось нашего последнего контракта. Естественно, проверял не все, только самое важное и главное, то, от чего будет зависеть не только рентабельность всей затеи, но и наш кусок хлеба с маслом. Вернее, толщина последних. И вот, выполнив львиную долю работы — её забрали, ничем не мотивировав. Забрали… А мне… Мне поручили проверку наших дочерних предприятий. Задача маловажная, второстепенная и занимающая пару часов рабочего времени… В неделю… М-да…
Начали одолевать тягостные мысли: про отработанный материал, ненужность и ближайшее увольнение. Масла в огонь подливали и коллеги, сочувственно посматривающие из-за своих столов, грустно вздыхающие и покачивающие головами.
Пару раз порывался вскочить и, ринувшись в кабинет к шефу, поставить все точки над «i». Но… Как всегда, вылезало это рабское «но»… Посидел, посидел, и решился. Ушел из офиса еще до обеда. Ну и пусть. Уволят, так уволят. Не пропаду. Если не испортят мне характеристику — в любую фирму примут, даже с руками оторвут…
31 декабря
Супруга так ни о чем и не подозревала. С утра напевала, чирикала, хихикала и пританцовывала. Я же с утра, с горя, бахнув полбокала шотландского виски, в глубокой меланхолии резал колбасу, крошил огурчики; матерясь, гонял по столу скользкие шампиньоны, никак не соглашавшиеся нарезаться в грибной салат.
Шампиньончики не соглашались, пришлось «нарезаться» мне. К обеду, под насмешливый взгляд супруги, сослался на головную боль, и, благо все уже было готово на праздничный стол, прилег на часок. Часок продлился до шести.
Проснулся от звуков знакомой музыки. Пытаясь сообразить, откуда она раздается, нащупал на прикроватной тумбочке телефон и, пересохшими губами пробормотал в трубку: «Я слушаю». Мгнове нно протрезвев, подскочил на кровати и лихорадочно стал натягивать рубашку.
Голос шефа в трубке был холоден, тверд и непреклонен: «Одевайтесь, выходите во двор. Машина Вас ждет у подъезда!» — и частые гудки отбоя. Что творилось в голове — описать не представляется возможным. Мягкие, крахмальные мысли неспешно, жеманно бродили по черепной коробке, изредка сталкиваясь друг с дружкой. В полной прострации, не соображая, накинул куртку, повязал шарф, и выскочил во двор. И уже в машине отстраненно подумал, что проходя по темной квартире, почему-то не увидел супруги.
В теплой машине, под убаюкивающие песни Джо Дассена, в легкой дреме доехали до отворота на проселочную, но от этого не менее асфальтированную дорогу, ведущую в загородный престижный поселок. Выбравшись из мягких, обволакивающих лап Морфея, потянулся в кресле и принялся разглядывать мелькающие впереди и проносящиеся навстречу машины.
Что за черт? На секунду показалось, что в поворот на поселок олигархов, где проживал мой шеф, свернула машина, до боли похожая на машину моей супруги. Такая же маленькая и беленькая. Да что это я, что, наша машина одна единственная по городу?
И тут же забыл про нее: въехали в поселок… Маменька моя — все вокруг искрилось, полыхало и сверкало разноцветьем. Горели многочисленные гирлянды, стены домов подсвечивали лазерные установки. Мерцали, подмаргивали и пускали разноцветные лучи прожекторы, крутились, источая из себя потоки разноцветного света «мувинг хэды».
Под такую какафонию света машина подкатила к высоченным воротам и молчаливый шофер открыл передо мною дверь и так же молча указал на калитку. Нажав на кнопку селектора, услышал, как где-то в глубине раздалась приглушенная трель звонка. Через минуту, за калиткой послышались хрустящие по свежевыпавшему снегу шаги. В двери щелкнуло, и дверь открылась.