31 декабря–10 января
С Новым Годом! С Новым годом! Ну и какие игры могут быть в этот период? Только ёлка, шампанское, снежные городки, горки, фейерверки, снежки, Дед Мороз, опять шампанское, подарки, гости, поздравления, селедка под шубой, Снегурочка, ватная борода, снова шампанское, опять гости, вчерашний оливье, звонки пьяных сотрудников, море шампанского, больная голова и болтающаяся на уровне коленок печень.
11 января
Такое впечатление, что все персонажи игроков «Хроник Арфении» беспробудно отмечали Новый Год. Никакого азарта, вяленькое движение, даже гагашкожоры двигались как-то не так быстро…
Искал Джона, не нашел…
Пострелял по крысохрякам…
Надоело…
12 января
Шеф за все-таки неправильный годовой отчет пообещал засунуть каждому сотруднику по вывернутому наизнанку стручковому перцу в …, хм, как бы это помягче — место между ягодицами. И тут меня осенило. Расцеловав шефа, чем сразу же огребся на ехидное «Ну и когда же вы парад в Москве проводить будете?» и еле дождавшись окончания рабочего дня, полетел домой.
Зайдя в игру, сразу же обратил внимание на переминающегося возле Главного Столба Могучего Джона. Пообщавшись в приватном чате пяток минут, я расписал ему историю про Ходжу Насреддина, осла и стручковый перец, при этом умолчав про историю с шефом. Как мне показалось, до этого момента страшноватое лицо перса под ником Могучий Джон на мгновение стала таки красивым от расплывшейся во всю харю улыбки. Распределив поручения, разбежались по разным сторонам. Я — за жгучим деревенским перцем и голубикой, а Джон — за Слабым Зельем Исцеления и глиняными горшками. Через пару часов — встретились у того же столба и отправились к приснопамятной бабульке Дургомире.
Та, оскалившись во все четыре зуба, согласилась за пару монеток сварить нам
«Жгучку Искряного Божка». Ну кто же знал, что это, практически неиспользуемое игроками варево, от которого-то и пользы было, что разгоняло от игрока стайки навозных мух, так может пригодится. Наварили горшочков двадцать, с мотивацией «А вдруг не хватит» и полетели в сторону ущелья Заблудших Душ.
И как всегда, вокруг пустота и уединение. Кому взбредет в голову соваться в абсолютно бесперспективное место?
Выклянчив у Джона зелье «Орочья невидимость», пошел к спящему троллю. Мужество с каждым шагом таяло, как пломбир в доменной печи. Подойдя на расстояние броска, я вдруг отчетливо понял, что всего лишь один взмах, и я могу отправиться в Край
Вечной Охоты. Тщательно прицелившись, метнул горшочек в одну из тролльих ягодиц.
Секунд двадцать ничего не происходило, и, когда я потянулся за еще одним горшочком — произошло нечто. Огромнейшая туша тролля мгновенно приняла вертикальное положение, огласило окрестности жутчайшим воплем (говорили, его было слышно даже в Иманхадаре) и стремглав кинулось на нас. Ну, это нам так показалось… Туша тролля со скоростью курьерского поезда пронеслась мимо нас и исчезла вдали.
А перед нами — открылся вход в столь желанное ущелье. Потратив с полчаса на уничтожение истлевших скелетов, начальников истлевших скелетов, боссов начальником истлевших скелетов и прочую-другую нечисть, мы наконец-то добрались до конца…
Да что же за издевательство? Опять нищенский сундучок?
Но, открыв сундучок, были приятно удивлены: я — наличием в оном Малого Саламандрового Лука, Джон — Превосходной Секирой Лоботряса, в довесочек — карта-план неизвестно чего и находящегося неизвестно где. И мешочек с десятком тысяч золотом.
На панельке информации Малого Саламандрового Лука и Превосходной Секиры
Лоботряса красовалась надпись фиолетовым «Реликт», в отличие от белой «Обычное Оружие». Да и тактико — технические характеристики и лука и секиры заставляли пучить глаза от восторга и истекать слюной от восторга.
На выходе из ущелья мы были встречены взводом грозно хмурящихся городских охранников, в сопровождении которых были препровождены в Иманхадар. По пути встретили понуро шагающего нам навстречу тролля, нами он, как ни странно — не заинтересовался. Как оказалось, разбушевавшийся тролль разнес половину города, поубивал практически всех находившихся там игроков, потом внезапно успокоился и зашагал в сторону своего ущелья.