Хаос!
Как же отвлечь стража?!
На ноготь сел светлячок. Я подумал и принялся собирать в ладонь горящие «ягоды», облепившие ствол ближайшего дерева. После секундного замешательства птенцы присоединились ко мне.
Вторжение в разум что драконов, что людей запрещено: бесполезно, рискованно и часто заканчивается неудачей из-за хаоса, царящего в даже рассудительных на первый взгляд головах. С другой стороны, редко кто настолько безумен, чтобы замахиваться на основательную кройку сознания, а со смещением фокуса внимания справляются даже уличные артисты, не владеющие и толикой магии драконов. Это действует и в отношении людей, и в отношении животных, главное, хорошо разбираться в привычках первых и инстинктах вторых.
Часовой, несомненно, не раз пользовался общеизвестными уловками, чтобы принудить усталую лошадь бежать быстрее или отогнать привязавшегося на улице пса, но вряд ли он когда-либо сталкивался с целым роем светлячков, внезапно облюбовавших и настил наблюдательной башни, и самого дракона.
Пока алый отвлекся, нелепо размахивал руками, тщась отогнать навязчивых насекомых, отряд незамеченный проскользнул к стене, свернул за угол.
Земля пружинила, хлюпала, проминалась под ногами. Узкая, заросшая осокой полоска берега, втиснувшаяся между кольями изгороди и черным зеркалом озера, казалась бесконечной нитью, натянутой над бездной: я невольно косился вверх, опасаясь, что в любую минуту часовому вздумается отправиться в обход.
Пронесло.
С той стороны идти стало проще: магических ловушек и сигнальных заклинаний встречалось меньше, патрули и наблюдатели исчезли. Кольтрог больше не хватался за оружие при любом шорохе. Расслабившийся Ольдар едва не угодил в обычный медвежий капкан. Несомненно, впереди ждет еще застава и не одна, но волноваться об этом пока было рано.
Мы успели преодолеть верст пять по извилистой горной дороге и подняться на полсотни саженей над лагерем, когда мимо, вздымая пыль, пронеслась кавалькада.
Голодными глазами упустившего добычу хищника над озером затухали две болотные звезды.
***
— Они не угомонятся! — мрачно резюмировал Кольтрог.
С самого раннего утра стиснутая между двумя горными грядами долина напоминала разворошенный муравейник. По серой извилистой ленте дороги, нещадно подхлестывая лошадей, носились в обе стороны разъезды. Поисковые отряды прочесывали лес на склоне внизу, уже перекочевав на ближний берег реки, и медленно, но с настойчивостью преследующих добычу гончих подбирались к нашему убежищу. Судя по растерянности, сенсорики у врага оказались слабые, а нам удалось запутать след, но если алые приблизятся вплотную, я не поручился бы за надежность маскировки. Глупо забывать и о возможном подкреплении: Альянс не пожалеет лучших карателей, чтобы загнать в угол Демона льда.
— Хаос бы побрал Миорпу!
Мысленно я согласился: вряд ли столько шороху подняли бы из-за пары оглушенных часовых и проскользнувшего лазутчика. Скорее, махнули рукой, позволяя счастливчику попытать удачу у следующих застав. Миорпа угодила в плен. Добровольно ли, нет, но девушка выдала противнику и численность отряда… и его состав.
— Помолчи, — вслух осадил.
Вояка сглотнул, вспоминая собственные призывы к бунту.
Ждать на месте опасно. Видно, походу через Волногорье суждено превратиться в бесконечное бегство. Я оглянулся на съежившихся, усталых от бессонных суток птенцов. Решился.
— Нам лучше разойтись.
— Бросаете нас? — криво усмехнулся Кольтрог, будто со вчерашнего вечера ожидал чего-то подобного.
— Даю шанс выкарабкаться из этой передряги. Я немного пошумлю, отвлеку погоню, вам же лучше переждать пару дней в убежище, а затем двигаться дальше.
— Эсса, вы не должны!..
Ольдар осекся. Не птенцу указывать эссе, как следует поступать.
Я задумчиво смотрел на молодых драконов передо мной: самоубийственная преданность и граничащее с полным отсутствием морали и этики вольномыслие, порядок и хаос — две неприглядные стороны одной монеты. Почему монета всегда падает только одной стороной?
И на какой из них в итоге суждено оказаться мне самому?
***
Луна растянула полные масляные губы в глумливой улыбке. Следила, точно вездесущие сплетницы, чьи склизкие, наполненные восторженным осуждением слова так же губительны для репутации, как заливающий проплешины тусклый свет для удирающего от погони беглеца.
Я придержал тело оглушенного часового — убийств я по-прежнему избегал, не желая понапрасну злить карателей — уложил на сухую хвою, толстым слоем покрывавшую землю. Неловко переступил, под каблуком оглушительно хрустнула раздавленная шишка. Замер, прислушался, косясь на главный тракт, просвечивающий за деревьями.
Тишина.
Приложил ладонь к стволу ближайшей пихты. На коре отпечаталась и быстро погасла, втянувшись внутрь, руна — одна из пары десятков, уходящих вверх по склону, способных на несколько секунд превратить деревья в иллюзию удирающего со всех ног дракона.
Оглянулся на мирно дрыхнущего алого, выругался — следовало спешить, пока разведчика не хватились. Быстрым шагом двинулся вдоль колышущейся стены сигнальной паутины, направляясь к выкопанному в сотне саженей левее лазу. Происходящее здорово напоминало игру «волки и псы» — одну из любимых забав как учеников, так и наставников Пламени — если, конечно, не задумываться, какими будут последствия плена.
Спустя полчаса я вернулся на то же самое место, выйдя к «забору» с другой стороны. Невольно помедлил, прежде чем взрезать дрожащие нити. Деревья над головой колыхнулись, будто от случайного порыва ветра. По растревоженному заклинанию в обе стороны заскользили серебристые искры.
Я бросился прочь от дыры, но почти сразу вынужден был затаиться, пропуская загонщиков. Алые бежали неспешной рысцой, внимательно вслушиваясь в окружающее пространство. Я думал о том, как хорошо быть трутовиком, желтовато-коричневым трутовиком, прилепившимся к шершавому стволу дерева по соседству с моей ладонью. Впиться грибницей в невидимые глазу трещины, присосаться к текущим под корой сокам. Бережно взращивать споры.
Алые замедлили шаг. Четверо. Сердце билось через удар. Я с трудом отвел ладонь от рукояти клинка, подавляя агрессию. Здесь только старый трутовик.
Вспыхнуло первое отвлекающее заклинание. Почуявшими добычу лайками драконы сорвались с места, преследуя иллюзорную цель. Я перевел дух, на секунду задержался, оценивая проделанную работу: неплохо получилось, даже слабый фон заклинания вполне сойдет за неумело приглушенное сияние ауры мага.
До примеченной козьей тропы я добрался быстро. Лес за спиной гудел рассерженным пчелиным ульем: алые потеряли приманку и прочесывали мхи в поисках свежих следов. А заодно наглухо перекрывали все возможные выходы из долины.
Обнадеживало, что эту тропку я нашел случайно, заинтересовавшись клочком шерсти на непроходимых с виду зарослях боярышника. За кустарником обнаружилась узкая расщелина, из которой несло холодным влажным сквозняком. Противоположный выход вел на карниз саженях в трех над землей. Стежка выглядела утоптанной, но я все равно рисковал, доверяясь неизвестной дороге: насколько далеко она уходит и не оборвется ли через пару верст, заведя меня в тупик?
Хаос! До чего же не хватает обычной карты!
Мне везло. Тропинка убегала вверх по склону, петляла, ныряя в кусты и сухостой, прыгала по трухлявым бревнам, перекинутым через овраги и ручьи, взбиралась по корневищам, торчащим из крутых склонов, иногда выползала к краю обрыва.
Пару раз я наткнулся на сигнальные заклинания, старые, раскинутые пару недель назад: пока моя армия подходила к Храму Целителей, на южных перевалах Волногорья вовсю развертывали ловушки. Присутствия врагов поблизости не ощущалось, хотя время от времени коварное, заблудившееся между склонов эхо доносило невнятные разговоры.