— Кто будет разбираться с Хранителем, Тавил?
— Не терпится подраться, Олекс?
— Это мое дело, Ахес. Я хочу узнать, насколько силен тот упырь, которому доверили беречь… — Олекс замялся, а затем осторожно произнес: — Это.
— Он прав, Ахес. Сейчас нужно решить, как мы будем действовать внутри Купола. Хранилище неподалеку от Храма Крови, поэтому кому-то надо устроить беспорядок в поселке клана, остальным — заняться Хранителем и достать это.
— Думаю, я вполне способен справиться с ним.
— Нет, Ахес.
— Почему?
— Твоя и моя атаки подходят как раз для того, чтобы отвлечь упырей. Хранителем займутся Затон и Олекс.
— Отлично! Я разберусь с ним в мгновение ока!
— Не стоит недооценивать противника раньше времени.
— Я не недооцениваю, Затон. Я просто отлично знаю, на что способен!
— Ладно, хватит разговоров. — Тавил взмахнул рукой, точно намечая, как рассечет Купол пополам. — Выдвигаемся. Приготовьтесь использовать морфе.
Анцкар вырос, зная, что там, по другую сторону Купола, Живущих в Ночи не любят. Или «любят», но только серебряными кольями и предварительно связав. Анцкар хмыкнул. О том, что не всякое, а только лунное серебро опасно для Живущих в Ночи, за пределами Лангарэя знали немногие смертные. Среди молодых упырей, ставших Средними, была забава пробираться в земли смертных и устраивать на себя охоту. Многие часто возвращались, не только повеселившись, но и с неплохой прибылью — с большим количеством серебряных кольев. Некоторые прикупольные отряды специально пропускали весельчаков, заранее договариваясь о своей доле в добыче. Бывало, конечно, что упырь не возвращался, нарвавшись на неожиданно сильную ведьму или колдуна, но такое случалось нечасто.
Впрочем, если уж на то пошло, — по ту сторону Купола Живущих в Ночи ненавидят. И люди, и эльфы, и гномы, и хоббиты, и даже смертноеды-орки. Никто не хотел терпеть на своих землях не-живых кровососов. Поэтому и возник Купол, ограждающий упырей от смертных и смертных от упырей.
Хотя даже интересно, какой сволочью надо быть человеческому или какому другому инородному правителю, чтобы его крестьяне бежали в ненавидимое большей частью Западного Равалона Царствие Ночи? Кем надо быть, чтобы смертные побороли страх и ненависть и попросились под защиту Купола? Под защиту от баронских дружин и герцогских армий, под защиту от сумасшедших поборов и налогов — к тем, кто столетиями видел в твоей расе пищу или врага… Кем же надо быть, чтобы тебя боялись и ненавидели сильнее, чем упыря?
Такие вопросы задавал себе Анцкар, когда видел очередной караван беженцев в приграничных форпостах клана Дайкар. Впрочем, потом эти вопросы отступали на задний план и их место занимали более насущные, например, какова на вкус кровь той дрожащей от страха брюнеточки с удивительно синими глазами?
Упыри продолжали оставаться упырями.
Иногда Анцкара интересовало: что там, за Куполом? Он знал, что с севера и запада с Лангарэем граничат три человеческих королевства: два принадлежат к осколкам некогда могучей Роланской империи, а третье входит в состав Торгового Союза Герзен. Что на западе тянется небольшой Лес карлу, один из многих отпочковавшихся от исконного царства Лесных эльфов Дирендагатана, некогда порабощенного Роланской империей, а теперь принадлежащего империи Черной. Что на юге расположены земли свободолюбивых арахнотавров, а на востоке тянется горная цепь Гебургии — обиталище гномов. Молодой упырь это только знал, ведь за свои пятьдесят три года он ни разу не был за Пеленой. Он знал, что существуют посольства Лангарэя в некоторых странах, что Лангарэй торгует с другими королевствами, а также (только шепотом), что наследники Благородных Кровей и Высочайших Домов позволяют себе вылазки за Купол, дабы вкусить человеческую кровь, вкусить ее вместе с человеческой жизнью.
Анцкару тоже хотелось вырваться за пределы Купола, в почти безграничный мир. Хотелось, но он знал, что не может.
— О чем задумался? — незаметно подкравшись сзади, спросил Файтанх, старый товарищ, с которым они вместе проходили Посвящение Светом.
Анцкар вздрогнул от неожиданности и чуть не уронил копье.
— О разном… — Живущий в Ночи улыбнулся. — Просто интересно… самому увидеть, что там. — Он посмотрел на Купол.
Файтанх проследил за его взглядом и осклабился.
— Ты там свои кишки увидишь, — снисходительно пообещал он, — первым делом. А потом голову. Хотя нет, вряд ли ты ее увидишь. Впрочем, некоторые из Высочайших утверждают, что сознание отделяется от тела в момент смерти, поэтому у тебя есть шанс увидеть свою головушку. Нематериальными глазами своей несуществующей души. А заодно увидишь, как сгорает твое тело.