На востоке, почти под самым небом, на обломках алых скал, парили замки. Их острые шпили вбирали в себя молнии, и стоящие кругом во дворе маги в хламидах и остроконечных шляпах дружно вскидывали руки, распевая Слова. Тогда от стен замков отлеплялись призрачные фигуры, похожие на скатов с руками и рогами, из башенок по краям стен вылетали трепещущие на ветру шлейфы Тьмы, от скал откалывались камни и, обзаводясь крыльями и клыкастой пастью, мчались к черным рыцарям Уолта, стремительно приближающимся к восьмиглавому слону.
Позади замков на коврах-самолетах носились одетые в темные одежды колдуны, все как один с колпаками на головах, не имеющими даже прорезей для глаз. Пробегали по рукам с октариновыми браслетами всполохи зеленого огня с жемчужными точками внутри, а в хаотическом, казалось бы, полете проступала система.
Далеко на западе всадники на воздушных змеях вглядывались в противоположный горизонт, выискивая двенадцатиглавых драконов посреди ратей горгулий, создающих заклинание, способное обратить воздух в камень. На золотистой равнине под ними мастера метательных машин в последний раз осматривали катапульты, баллисты и «скорпионы», некоторые копошились во внутренностях огромных стальных свиней, пышущих жаром и выпускающих в небо чернильный дым из труб на спине. Готовился подняться в воздух Корабль Неба с «бессмертными» на борту.
Орки на Железных варгах двигались сразу за двухъярусными повозками. Темные горланили песни и ругались, понося противника. Между варгами сновали гоблины с полными Огненной Воды склянками, рядом бежали пращники-невысоклики, готовя каршарские алмазы. Вступая во взаимодействие с Огненной Водой, эти алмазы взрывались, словно яйца феникса, устраивая настоящий пламенный ураган.
Големы кобольдов и гномов заходили с левого фланга. На правом занимали позицию стрелки эльфов и краснолюдов, пропуская вперед вооруженных огромными секирами минотавров.
Тут-то и начали падать пульсары, голубоватой тучей накрыв изумрудные холмы. И Уолт умер в теле минотавра, несущегося первым к восьмиглавому слону. Вслед за ним полегли еще сотни три Уолтов-бычьеголовых, но обидно было именно за этого первого, неистового вождя, намеревавшегося как минимум раздробить секирой одну слоновью башку.
Где-то в бездонных глубинах души…
— Я сгорел в Ядре, Нами. Мой чистый дух сгорел в Ядре, и лишь нижнее звено, отвечающее за связь с телом, еще цеплялось за жизнь. Я ждал, что мне помогут. Верил, что Космократор не оставит меня в столь опасной ситуации. Но мой дух сгорал, и никто не спешил помочь. Тогда со мной заговорил Посох. Я хотел жить, Нами. В этом нет ничего плохого: желать жизни. Гомункулусы, убийцы Сестры, вы ведь тоже хотели жить, когда бежали в Раш-ати-Нор.
— Мы хотели жить. Но не ценой жизни других. Ты сам открыл нам глаза на низость наших поступков. И мы бежали в Раш-ати-Нор, чтобы жить — жить, не мешая жизни других.
— Но ты обрел Тень Меча, Нами. А я — Тень Посоха. Ты живешь с тех пор, а я — умираю. Ты обрел бессмертие души, я — бессмертие тела. Мой дух сгорел. Осталось лишь тело. Я отбросил страсти, преобразовал свое тело в соответствии с высшими истинами Метаона — но я продолжаю умирать. Я получил Тень Посоха, величайшего магического артефакта в Бытии — но умираю. Где, Уолт? Где Осколки?!
— Ты ошибаешься. Я иначе достиг того, что ты зовешь бессмертием души. Аль-сид перед уходом обучил меня заклинанию титанов. Оно особенное: ограждает от посмертия и перерождений разумную энергему, вплетая ее после смерти в зарождающуюся жизнь. И мои воспоминания пробуждаются, когда душа, в которой я обитаю, встречает знак, оставленный в предыдущем рождении. И знаешь, что это за знак? Это нечто, о чем говорят несколько столетий подряд. Величайшее произведение искусства, величайшее научное открытие, величайшая военная победа, величайшее религиозное деяние — когда мое перерождение встречает знак, моя разумная энергема пробуждается. Появляется моя личность — и в то же время не моя. Я не Нами, не гомункулус, Посланник. Здесь и сейчас — я Уолт Намина Ракура. Боевой маг. Боевой маг, который оставит для следующего моего перерождения не менее великий знак. Вот почему ты ошибся, посчитав, что стоит разрушить Тиэсс-но-Карана, и Тень поработит меня. Я не пребывал в пассивном охранении Осколков. Я менялся. И Отражение изменился вместе со мной.