Что могло ждать нас там?
— Допотопная консервация, - прошептал РА.
— По этой земле никто не ходил уже тысячу лет, - произнес Гвидо. Мне было как-то не привычно. Почти пол жизни я провел на Арктиде. Часто вглядывался в морскую гладь, но ничего там не было. Теперь на меня смотрел огромный материк с пустыми городами и технологиями, до которых нам расти и расти.
Наш геликоптер опустился первым. Я вышел наружу, и чуть не поскользнулся на льду. В принципе, поверхность тут была, как у нас, только более скользкой. Не расходили еще.
— Всем двигаться аккуратно! – командовал РА. – Фризия, - добавил он более тихо. – Не думал, что когда-нибудь попаду сюда. – люди потихоньку подбирались к нам.
Прямо напротив нас раскинулось сложное сооружение с системой башен, соединенных между собой.
— Это какой-то порт? – предположил Гвидо.
— Больше похоже на военную базу, - заметил РА.
— Точно не полярная станция, - сказал я.
— письмена напоминают старо арийские, - сказал Гвидо.
— Говорят, что до катастрофы язык был общий, - ответил РА.
— Зиккурат «Вирий», - прочитал князь.
— Знать бы еще, что это значит, - проворчал Берн.
— Давайте разделимся и узнаем, что внутри, - Предложил РА. – Если что, то кричите!
Они с Гвидо и Берном втроем пошли в центральную башню, на крыше которой болталось что-то похожее на наш купол, остальная команда разделилась на пары. Мне выпало работать с Борисом. Все башни разобрали более ушлые коллеги, и нам достался какой-то сарайчик. Внутри пахло сыростью, хотя чем еще должно пахнуть из здания, которое несколько веков провело под водой. Сарай был сделан из добротных бревен, между которыми торчали водоросли.
— Пауки! – прошептал Борис, заглядывая внутрь.
— Надеюсь, они не ядовитые, - буркнул я, толкая напарника вперед.
В центре помещения находился какой-то чан, над которым висело три фонтана, естественно они не работали.
— Это какая-то лаборатория? – спросил я.
— Понятия не имею, - ответил Борис.
— Все сломано.
— А кто это чинить будет? – начал закипать мой спутник. – Мы и флайкары то на воздух поднять не смогли, а тут технологии, намного превосходящие наши. А лучшие умы оказались в другом мире.
— Тихо! – прохрипел я.
В углу лежал маленький обугленный скелетик. Я подошел ближе. Скелет был вовсе не обуглен, таков был цвет его костей. Кажется, он принадлежал ребенку.
— Это чернокожий малыш! – прошептал я. Рядом с трупиком стоял стол, на котором лежал белый лист. Кто-то оставил послание все на том же древнем Арийском. – Сможешь разобрать? – показал я Борису.
— Давай, попробую!
— Представители нашего народа могут жить столько, сколько захотят, - начал читать он вслух. – Мы сами определяем срок своей жизни. К сожалению, люди так не могут. Их век короток. За это они еще больше ненавидят нас. Если Анты и другие полугиганты могли жить хотя бы лет по триста, то последняя ветка развития доживает едва ли до семидесяти. Не понимаю, как мы могли выродиться в такое? Что Оорто сделали с нами? А теперь еще и эти чернокожие дети? Как такое получилось? Северное солнце просто губительно для них. Я применил все методы целительства, которые знал, но так и не смог помочь этому мальчику. Он умер! Когда Велет перестает понимать этот мир, Велет должен уйти. Я должен уйти!
— Это писал великан? – спросил я.
— Похоже на то, - ответил Борис.
— И он просто бросил этого мальчика здесь, а сам куда-то ушел?
— В древности часто так поступали с детьми. Ребенок до пяти лет ничего не помнит и ничего не понимает, поэтому его не считали за личность. Даже в моей глухой деревушке, где я родился, был такой случай: ребенок угорел в бане, его было не спасти, тогда родители собственноручно придушили его.
— Какой ужас! – вырвалось у меня.
— Это Гнипахеллир, - серьезно сказал Борис. – Место, где лучше всего чтили старые обычаи. Всю свою жизнь я пытался сбежать оттуда, но, видимо, не судьба.
— Нет больше Гнипахеллира, - прошептал я. – Ведь дыра в антимир затянулась.
— Гнипахеллир навсегда останется в сердце людей.
Я еще раз осмотрел помещение, в котором мы оказались, и подумал над словами Бориса.
— Баня! – прошептал я. – Ты гений! – бросился я к нему. – Великан занимался целительством и принес ребенка в баню. Здесь нет ничего интересного, пошли отсюда!
Мы выбежали на улицу и, осторожно передвигаясь по льду, направились к центральной башне, куда ушли РА, Берн и Гвидо. Наверху светились атомные часы. Но они не работали.
— 15:24, - прочитал я время. Внизу была написана дата, которую я тоже озвучил. – 23 септенция 1692 года от воплощения Бога Слова.