— Будет ли вам интересно отложить чтение своей номенклатурной газеты и расписать с нами на троих партию в «кинга»?
Перспектива стать добычей поездных катал показалась Раздолбаю такой абсурдной, что он даже не удивился странному слову, которым назвали его «СПИД-Инфо». Он уже открыл рот, чтобы отказаться, но собеседник словно прочитал его мысли.
— Я понимаю, что предложение сыграть в поезде в карты выглядит дешевой разводкой, но мы не предлагаем играть на деньги или на что-то еще. Просто дико хочется перекинуться в «кинга», нужен третий партнер, а проводница нам компании не составит.
— Соседям в купе предложите.
— Мы едем в «СВ». Я дико извиняюсь за навязчивость, но еще раз уверяю — на деньги мы играть не будем и никакой опасности нет. Или вам интереснее смотреть кино про учителя, которого дико отоварили собственные ученики?
— Мне? Нет… Почему на «вы»?
— Наследственная вежливость в общении с незнакомыми людьми. Прадед по матери был графом. Как только познакомимся, будем совершенно дико на «ты». Меня зовут Мартин.
— Лютер Кинг?
— Я думаю, ты — стотысячный человек, который так шутит. Первым был мой отец, когда ему показали метрику. Самое смешное — мама даже ни фига не знала, кто такой Лютер Кинг. Просто услышала такое имя, и был март. Продолжить историю моего детства или все-таки дико в «кинга»?
— В «кинга», — немедленно согласился Раздолбай. Он уже понял, что ему ничего не грозит, и радовался возможности провести вечер в новой компании.
Мартин поднялся из-за стола и кивнул своему товарищу-крепышу.
— Боец согласен? — оживился тот. — Пусть берет свое пивчанское — у нас в купе дососет.
— Друг никак не отвыкнет от казарменных манер, извиняюсь за его солдафонскую лексику, — предупредительно сказал Мартин, а крепыш протянул Раздолбаю руку и представился:
— Валера.
Когда роспись «кинга» пошла на пятый круг, Раздолбай знал о своих новых приятелях все, что можно выведать ненавязчивыми вопросами. Валера и Мартин действительно были на два года старше и дружили со школы. Когда они назвали институты, в которых учились, Раздолбаю показалось, что голос у него вот-вот сорвется на писк от чувства собственного ничтожества — Мартин закончил третий курс МГИМО, а Валера первый курс иняза, отслужив перед этим танкистом в Германии. Оба института воплощали недосягаемость, и студентов, которые там учились, в кругу Раздолбая считали кем-то вроде рок-звезд — известно было, что они есть в природе, но лично их никто никогда не встречал.
— Сложно туда, говорят, поступить… — промямлил уважительно Раздолбай.
— В танкисты? — усмехнулся Валера, в манере которого было оборачивать слова собеседника в шутку при любой возможности.
— В иняз.
— Блат, дикий блат, — подтвердил Мартин.
— Про блат молчи лучше. А то пока одни защищали дальние рубежи Родины… — Валера замялся, придумывая шутку поостроумнее, но Мартин подхватил и закончил вместо него:
— …другие пользовалась дикими привилегиями, но регулярно присылали «одним» номенклатурный коньяк.
Слово «номенклатурный» Мартин вставлял в речь так же часто, как слова «дикий», «дико» или «совершенно дико», и Раздолбай решил наконец выяснить, что это значит.
— Слушай, я так давно живу с этим словом, что перестал задумываться о смысле, который в него вкладываю, — ответил новый друг. — Прилипло оно давно, когда мы отдыхали в одном хорошем пансионате. Пансионат был номенклатурный, мы номенклатурно там отдыхали, и все хорошее с тех пор стало называться «номенклатурным». Как-то так.
— Я бы все понял, если бы ты еще объяснил, что такое «номенклатурный пансионат».
— Пансионат для «номенклы» — кажется, от ВЦСПС или УПДК. Сейчас мы едем в еще более номенклатурный совминовский дом. Придешь к нам в гости, почувствуешь себя «номенклой» — все поймешь.
Чтобы не выглядеть дураком, Раздолбай не стал больше ничего уточнять, хотя смысл объяснения ускользнул от него, как если бы Мартин говорил по-английски, употребляя много незнакомых слов.
Снова раздали карты. Посмотрев прикуп, Мартин заказал не брать «кинга», с третьего хода умудрился сам же его забрать и обиженно изрек: