В общем, не стал я их выгонять, а понаблюдал за ними. Подумал, что через день-другой они сами сбегут. Но нет, мало того, что они себе чуть ли не дом из веток и травы отгрохали, так ещё и запасы начали собирать чуть ли не в промышленных масштабах. В общем, каждый вносил свою лепту. Вот только когда они отправились с лесным товаром в город, их в первый раз ограбили, а во второй кинули. Думаешь, они опустили руки и сдались? Как бы ни так.
Детишки сначала нашли относительно безопасный маршрут до города, а потом договорились со стражей и отстёгивали им часть денег с продажи, а те следили, чтобы детей никто не кидал. Разумеется, со стороны, чтобы свою выгоду не упустить. Так им и детишки отстёгивали и ушлые торговцы, желающие на них нажиться. Причём с торговцев они получали значительно больше стоимости товара. И спустя полгода о том чтобы кинуть этих детей не мог помыслить даже самый нечистый на руку продавец.
Другими словами дети оказались очень умными и очень трудолюбивыми. Поэтому я, наконец-то, решился и пригласил их жить к себе. Они сначала согласились только посмотреть, но потом поняли, что я не желаю им зла, а ещё, что у меня уютно, тепло и сухо. Чуть позже я отстроил целое здоровенное крыло под них и у каждого теперь есть своя комната.
Раньше я хотел только одного поскорее сдохнуть, поскольку в этом мире меня больше ничего не радовало. Единственное, что мне нравилось, так это сидеть у камина с кружкой вина и смотреть на огонь. Я надеялся, что когда-нибудь так умру, не суетясь и в полном умиротворении. Однако дети изменили мою жизнь и привнесли в неё радость. Я уже отвык от детского смеха и шума в своём доме. Впрочем, я никогда этого и не знал, поскольку своих детей у меня не было. И вот под старость лет они у меня появились.
Если ты читаешь это письмо, значит, я уже умер и очень надеюсь, что своей смертью не сильно побеспокоил этих прекрасных детей.
У меня к тебе будет единственная просьба. Позаботься о моих детях, дхархи. Я знаю, что из ветеранов родители так себе, но они не станут тебе обузой. Скорее будут незаменимыми помощниками и вернут радость в твою унылую жизнь".
Я посмотрел на девчушку, которая уселась на кровать и обняла подушку Жирдяя. От этого вида мне захотелось позаботиться об этих детях, не потому что об этом меня попросил ветеран, а потому что так будет правильно. Кто-то должен их вырастить и защитить. Им ещё повезло, что сюда не сунулись любители лёгкой наживы. Уверен, что мало кто знает о том, что Жирдяй был ветераном. Вряд ли он афишировал этот аспект своей жизни. А это значит, что рано или поздно кто-то захочет наложить лапы на эту землю, а детей в лучшем случае выгонят.
— Тебе здесь нравится? — спросил я у девочки.
— Очень, но иногда хочется пожить в городе.
— А остальным детям?
— Тоже нравится, но они тоже хотели бы почаще бывать на городских праздниках.
— А что вам мешает бывать на городских праздниках часто?
— В городе все территории поделены, и, когда мы приходим туда, все думают, что мы будем воровать на их территории и пытаются нас выгнать. Нам приходится драться. Я, конечно, не дерусь, ещё маленькая, но вот парням достаётся. Они, конечно, хорохорятся, но я же вижу, что им неприятно. Поэтому мы ходим не часто и стараемся не заходить в толпу, потому что тут же появляются другие дети и портят нам праздник.
— Ты знаешь, у меня сейчас есть дела, которые нужно закончить, но, когда я с ними разделаюсь, то приеду за вами и, если вы захотите, то мы все вместе съездим в мой город. Обещаю, что вас там никто не тронет, и вы сможете насладиться городским праздником на полную катушку.
— Правда, правда?
— Правда, правда.
— А можно я остальным об этом расскажу?
— Конечно, можно. Давай только записку назад положим и уберём камень на место, — ответил я и вложил обратно записку, затем поставил камень на полку, После чего мы вместе пошли к остальным детям. Ну, как пошли… Я пошёл, а девочка побежала с радостными криками. И, когда я подошёл к комнате, где собрались все дети, они уже были в курсе моего предложения.
— Ваше сиятельство, разрешите вопрос? — обратился ко мне старший из детей.
— Спрашивай, — ответил я.
— А зачем вам это нужно? Мы ведь обычные простолюдины.