Тогда король приказал маршалам разбить на ночь лагерь, чтобы они смогли подумать о том, что следует предпринять на следующий день. Армия расположилась в лесу на берегах маленького ручья, а король лег в находившемся поблизости бедном монастыре. Воины, лошади и обоз были сильно измучены. Когда каждый выбрал себе клочок земли для ночлега, сеньоры удалились, чтобы посовещаться о том, как им лучше вынудить шотландцев к битве, принимая во внимание положение той местности, где они находились. Им представлялось, что шотландцы убегали в свою страну, и по дороге сжигали и грабили, и что даже если они их настигнут, чего они сделать не могут, то даже и тогда будет невозможно сразиться с ними в этих горах, не понеся при этом, больших потерь. Но так как шотландцы должны будут перейти Тайн, то всем советом было решено, что если они сами будут готовы выступить около полуночи и продолжать свой поход весь следующий день, то они смогут отрезать переправу через реку и принудить шотландцев либо сразиться с ущербом для себя, либо остаться блокированными в Англии.
После того, как это решение было принято, все разошлись по местам, чтобы поесть и попить то, что они смогли там найти, и они просили своих соратников вести себя тихо, чтобы можно было слышать звуки труб. При первом звуке следовало седлать и привести в готовность лошадей, при втором каждый должен был, не мешкая, вооружиться, а при третьем - немедленно сесть на коня и присоединиться к своему знамени. Каждый должен был иметь при себе только одну буханку хлеба и привязать ее сзади на манер охотников. Все оружие, упряжь и обоз, в которых нет острой необходимости, было приказано оставить, ведь они наверняка должны будут дать сражение на следующий день, в результате которого либо все выиграют, либо все потеряют. Как было решено, так и было сделано, и все они были готовы и сели верхом около полуночи. Некоторые не имели даже небольшого отдыха, несмотря на то, что сильно потрудились весь предшествующий день. Когда наступил день, то отряды едва были собраны на отведенных им различных местах. Затем знаменосцы в спешке двинулись через вересковые заросли, горы, долины, скалы и многие опасные места, нигде не встречая ровного места. Среди этих гор и долин были большие топи и трясины и такой протяженные, что было чудом, что в них не погибло много народу, ведь каждый скакал вперед, не дожидаясь ни командира, ни товарища, и те, кто попадал в трясину, с трудом могли дозваться того, кто бы им мог помочь. Там осталось много знамен, а несколько обозных и вьючных лошадей так никогда оттуда и не вышли.
В течении дня часто кричали тревогу, как будто бы передовые части встретились с врагом, а те, кто находились сзади полагали, что это правда, и они спешили со всей возможной быстротой вперед, по камням и горам, с мечом в руках, в своих изготовленных к бою шлемах и со щитами, не дожидаясь отстающих, даже если это был отец, брат или друг. Когда они так спеша добирались через поллиги до того места, откуда исходил шум, то чувствовали себя разочарованными, так как крики происходили из-за стад оленей или еще каких-нибудь животных, которых в этих заросших вереском пустынных местах было много и которые бежали, завидев знамена и преследуемые криками воинов. А это заставляло других вообразить нечто совершенно иное.
Таким образом, молодой король Англии, в согласии с решением своего совета, скакал весь день через горы и пустоши, без какой бы то ни было дороги и не встречая ни одного селения. Около вечерни, жестоко устав, они достигли реки Тайн, которую шотландцы уже перешли, хотя англичане полагали, что они еще должны будут это сделать при возвращении. Поэтому, они перешли через нее вброд, причем с большим трудом, из-за находившихся в этой реке больших камней.
Когда они переправились, каждый расположился на ее берегу, как только мог, и в это время зашло солнце. Лишь немногие из них имели топоры, клинья и какой-нибудь другой инструмент, чтобы срубить деревья и изготовить себе какою-нибудь лачугу. Многие из них потеряли своих товарищей, даже пехотинцы остались позади, и никто не знал, у кого спросить дороги. Те, кто лучше других знали эту местность говорили, что в этот день они проскакали галопом без остановки, даже не поправляя лошадиной сбруи, когда та терялась во время этой бешенной скачки, целых 20 английских лье 13. Они были вынуждены расположиться на эту ночь на берегах реки в своих доспехах, и в то же время держать своих лошадей за узду, так как не было никакого места, где бы можно было их привязать. Из-за этого лошади ничего не ели, ни овса, ни какого другого фуража. А у людей была только их буханка хлеба, что они приторочили на спине, и которая пропиталась лошадиным потом. У них не было другого питья, кроме воды из реки, за исключением немногих больших сеньоров, у которых в обозе нашлись бутылки вина. Ни у кого не было огня ни света, и не было никакой возможности добыть их, за исключением нескольких немногих сеньоров, у которых было несколько факелов, что они привезли на вьючных лошадях. Таким печальным образом они провели ночь, не выпуская из рук лошадиных уздечек и не снимая доспехов. И когда начался долгожданный день, в который они надеялись найти какие-нибудь удобства для себя и для лошадей, или же сразиться с шотландцами, чего очень желали, и выйти наконец из неприятного положения, то начался дождь, и продолжался он весь день. Дождь был такой сильный, что река к полудню столь разлилась, так что никто не мог через нее перейти, и никого нельзя было послать, чтобы узнать, где они находятся, или достать фуража и соломы для своих коней, или хлеба и вина для самих себя. Поэтому они были вынуждены поститься и следующую ночь. У лошадей для корма не было ничего, кроме листвы деревьев и травы. Мечами они срубали молодые деревья и привязывали к ним лошадей. Еще они ломали кусты, чтобы сделать для себя шалаши.