А вот родан Лайкреф, который на тот момент соблюдал обет трезвости уже четвертый месяц (обет давался ему куда как нелегко, но по исполнению обета шодан рассчитывал наконец-то решить кое-какие свои домашние затруднения и потому старался), напротив, говорил о том, что во время Слова Альверика лицо шодана просто пылало гневом. А под конец своего Ответа он плюнул в Словослагателя. И кинулся бы на подвластного с кулаками, да пожалел.
Были и такие, кто усмотрел в выходке родана Альверика заранее продуманную провокацию. Мол, тот специально подгадал момент, чтоб заговорить про обручение на пиру, при свидетелях. Доходило даже до того, что кое-кто пустил слух о покушении, которое Столбоспин планировал замаскировать под праведный гнев. Но это, разумеется, уже исключительно плод больной фантазии, потому что между шоданом и ниферинцем сидело не меньше дюжины гостей, а в открытой схватке Палер легко уложил бы троих таких как Столбоспин, хотя они и были ровесники.
Что бы там не говорили потом - нам доподлинно известно, что родан Альверик простоял в полной тишине еще минуты три, затем грохнул кулаком об стол, попав при этом прямо в свою тарелку. Тарелка раскололась, осколок порезал ему руку до крови, но это его не остановило. Он выскочил из-за стола и со словами « ноги моей в этом доме не будет! Оскорблять себя не позволю!» кинулся к в сторону конюшни. Там он умудрился в пьяном виде сам оседлать свою лошадь, предварительно дав в морду сунувшемуся помочь конюху, вскочил на нее (или, скорее, с трудом влез) и спешно покинул Градный дом. Как говорили потом очевидцы из горожан и случайных путников (а им можно верить, так как они не сидели за шодановыми столами и были трезвы), злость придала Альверику сил и он проскакал без остановки до самой окраины Ниферинского подвластья. А это, только представьте - пять часов без остановки! Да в сумерках! Да пьяному! Вот как обозлен и оскорблен был Альверик Столбоспин.
Супруга же его оказалась в трудном положении. С одной стороны- почтительная жена обязана следовать за мужем во всем. И ей сидеть теперь за столом было не уместно. С другой - верхом она ездила плохо, темноты боялась и уезжать вот так со скандалом ей совершенно не хотелось. Помимо этого, женщина все же рассчитывала как-то оправдаться перед Господином. Если муж не думает о своей репутации, то хоть бы о сыне подумал! А что если шодан найдет способ отстранить ее сына от наследования Ниферина? Он такой, он может!
Поэтому роданова жена тихонечко выскользнула из-за стола и скрылась в комнатах для гостей, по дороге подмечая, кто и что высказывал вслед ее мужу. Уехала она очень рано, еще затемно. Перед этим она попробовала поговорить с шоданом наедине (не вышло) и найти посредников по мирным переговорам среди шодановых женщин (тут кое-кто обещал ей свою поддержку). Несмотря на относительно удачные попытки решить все дипломатией, Роданова сочла за лучшее все же уехать.
Она безошибочно определила трактир, в котором остановил свою безрассудную скачку ее супруг. Родан к моменту встречи с женой то ли еще не протрезвел, то ли добавил хмельного настолько, что в экипаж его грузили как бесчувственный груз. И так же и выгружали в собственном доме.
Надо отметить, что во время скандала большинство подвластных стали на сторону шодана. Столбспина недолюбливали, и Палер очень метко высмеял сейчас то, за что именно недолюбливали. Сочувствующих неудачливому сватовству оказалось не много.
Праздничное настроение после этого инцидента быстро сошло на нет и гости разошлись, едва пробило полночь.
В тот день за столами не было родственников Мелуны. Братец ее, вступивший в наследные права родана только в прошлом году, был тогда по делам в Адисерине. Он прислал заранее официальное письмо с извинениями. От их семьи должен был быть его брат младший и наследник, но парню было всего четырнадцать, в первый же вечер застолья он не рассчитал свои силы, перебрал настолько, что два дня маялся от похмелья в отведенных ему покоях. Зато наутро прибыла почтенная вдовствующая Роданова, госпожа Рав-Исхана. Оказалось, что ей загодя послали весточку о начавшихся родах, и поэтому она появилась как раз вовремя.
После вчерашнего «представления» отъезжающие по домам роданы были как-то особо почтительны. Согласно Завету, хозяин вышел провожать гостей лично, призывая каждому удачу в пути и желая ровной дороги. Но такие пожелания принято было произносить с улыбкой. А шодан с утра был не в духе... ночевал он один, но едва рассвело- к нему в комнату под предлогом «поднести питье от похмелья» сунулась Фумирира. Питье Палер взял, а вот женку выгнал. Не стал ни слушать что она там лепетала про этого позорника Альверика, ни соблазняться утренними утехами, на которые весьма толсто намекала адесиринка.