— Теперь, Конрад, будем действовать по моему плану. Надеюсь, не возражаешь?
— Это смотря что за план. Излагай, а там посмотрим…
Прежде всего, нужно было изменить внешность да побыстрее покинуть гостиницу. Не исключено, что пропажу киллеров и детектива, за которым они следили, уже заметили. Наверное, поиски уже идут полным ходом, если, конечно, прошлой ночью его не засекли. Тогда дела и вовсе плохи.
Наскоро умывшись и одевшись, Конрад спустился вниз, подошел к регистратору, забрал документы на машину. Хотел спросить уехала ли дама из триста третьего, но так и не решился. Дал два кона чаевых и попросил оставить номер за собой до вечера. Хотя возвращаться в "Шхуну Квимэ" не собирался. Но знать об этом кому-либо вовсе не обязательно.
Слежки вроде не было. Но наученный горьким опытом детектив придирчиво окинул взором стоянку, проконсультировался у призрака и лишь потом подошел к машине. Открыл дверцу, не спеша сел за руль. Но совсем успокоился только выехав за город и влившись в шеренгу других машин.
"Ну, демон, кажись, пронесло! Хвоста не видно, — шепнул он призраку. — Едем в "Океанополис-Честерский".
"Откуда такое название — и пиво, и магазин?" — заинтересовался тот.
"В честь лорда Род Честера, полтыщи лет назад разбившего ломанцев".
"Сколько-сколько?"
"Ну, соврал… может, четыреста восемьдесят".
"Боже ж ты мой! Когда только проклятущий Горун создал этот мир? Вот и не воспринимай его серьезно. Мнимый? Стоит L-Dоху прекратить энергетическую подпитку… и все — хана? Да как такое может быть?" — мучалась сомнениями тень.
Подъехав к четырехэтажному зданию из белого камня с огромными зеркальными окнами, Конрад оставил машину на стоянке и двинулся по мраморным ступенькам ко входу. Миновав бронзовый памятник лорду Честеру, гордо восседавшему на коне, открыл дверь в вестибюль.
Не успел детектив осмотреться, как к нему уже спешила очаровательная брюнетка в строгом бордовом платье с белоснежным воротничком и фирменным бейджем на груди. Лицо ее озаряла любезная улыбка.
— Доброе утро, господин! Я рада приветствовать Вас в суперсалоне "Океанополис-Честерский". Здесь Вам предложат превосходные товары, полный комплекс услуг. Меня зовут Рината. Я с большим удовольствием буду Вашим гидом на время пребывания в нашем прекрасном салоне.
Конрад вежливо улыбнулся очаровательному экскурсоводу:
— Рината, я давненько не был в Океанополисе и здорово от-стал от жизни. Сегодня у меня встреча с друзьями, которых не видел много лет. Главное — не дать им повода посмеяться над провинциалом. Надеюсь, Вы мне поможете?
Девушка понимающе кивнула головой.
— Мы Вас не разочаруем. Выйдете отсюда совершенно другим человеком.
И действительно, Рината не обманула. Парикмахеры, стилисты и портные потрудились на славу. Ему сделали ультрамодную стрижку, немного осветлили волосы, предложили добротный серый костюм, подобрали тонкий кашемировый свитер и светло-коричневые кожаные туфли. Завершили образ дымчато-розовые очки в коричневой с золотистыми прожилками оправе.
Глянув в зеркало, Орловски изумленно охнул:
— Вот это да! Сейчас меня не узнала бы и мать родная, если, конечно, старушка была бы жива.
"А ты моложе, чем я думал, — услышал он комплимент призрака. — В таком теле и мне находиться приятней. Не правда ли, для покойника, которым ты собирался вчера стать, недурно?"
"Вашими молитвами…" — не зло огрызнулся Конрад.
Метаморфозы стоили недешево. Конечно же, не забыли и Ринату.
"Тысяча триста конов! Целое состояние! И кто бы вчера мог подумать? Демон, мы с тобой моты!" — тяжело вздыхал Орловски, садясь за руль. Таких сумм на свои туалеты он никогда не тратил и считал это чистой воды расточительством.
"Не жалей, — услышал он шепот демона, — красота и элегантность везде стоят дорого, но и окупаются сторицей. А деньги — дело наживное".
"Это смотря кому как повезет", — усомнился детектив.
Завтракал Конрад в небольшом уютном кафе, расположившемся на одной из набережных океана. Об этом его попросил призрак, испытывавший к нему какую-то тягу.
Сам он к океану добрых чувств не питал и даже побаивался. Наверно, это передалось по наследству. Дед, военный моряк, утонул во время последней войны, а отец не забывал об этом регулярно напоминать.
"Бедный старик, — подумал Орловски. — Всю жизнь работал на ферме, тянулся изо всех сил, стараясь поставить меня на ноги, но так и не смог. Да и мать он пережил всего на два года…"