Так Мэрион узнала имя неведомого племени, что пришло ниоткуда и исчезло в никуда. Череп подкатился к ногам старика, сидевшего у костра вместе с остальными. Старик долго смотрел в пустые глазницы, потом взял череп в руки, огладил ставшие каменными кости, и сказал:
— Зло ушло отсюда…
— Конечно, ведь он умер, — эхом откликнулся кто-то, но старик покачал головой:
— Нет, не то. Я хотел сказать, они ушли совсем.
— И не вернутся?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Если никто не откроет Врата…
— Какие врата? О чем ты говоришь, старик?..
Но тот смотрел сквозь вопрошавших невидящим взором, точно вслушиваясь в неведомую речь, текущую к нему через пальцы, сжимавшие чужие кости.
— Кто-то открыл Врата, — повторил он, спустя какое-то время, — нарочно, а может, случайно… И они пришли.
Мэрион проснулась тогда со странным ощущением, что знает этого старика, и он часто потом снился ей, но она так и не вспомнила, кто он.
Навещала её и Бабушка. Приходила и Орфа, тоже с корзиночкой. Что-то говорила, но мало… Рио все глядела на неё и удивлялась: такая изящная, хрупкая, и кинулась против Птицы. В память девочке крепко врезалась картина: тонкий белый силуэт на фоне огромных черных крыльев… А волосы у Орфы — того же цвета.
Несколько раз приходила Зануда. Одна… Обе чувствовали себя неловко и больше молчали: обычный их разговор — с взаимными колкостями, подковырками и претензиями — явно был здесь ни к месту.
— Что читаешь? — спросила как-то младшая сестра у старшей, заметив торчащий у той из сумочки золотисто-коричневый корешок.
— Так… — неопределенно отозвалась та. И вдруг в каком-то внезапном порыве склонившись к её уху, прошептала: — Понимаешь, я вот всё ищу в этих книгах, ищу чего-то… Что-то, мне кажется, очень важное. Не знаю что, не помню… Иногда кажется, вот-вот ухвачу, но никак!..
В палату вошла медсестра, и Зануда резко откачнулась назад, точно её застали на месте преступления.
Потом она скупо поведала, что наутро после происшествия с Рио приезжали полицейские, а вместе с ними — два Смотрителя и какой-то чудик из Обсерватории. Они долго изучали с помощью всяких штучек окно в её комнате, но оно оказалось в полном порядке — обыкновенное окно, а не какая-нибудь Дыра или Провал. На полу, правда, нашли много углей, — тут Рио промолчала, — и чудик сунул парочку себе в карман… А потом полицейские долго приставали к Бабушке — по поводу пропажи дедули. Оказывается, тётя Розалия как раз накануне написала в полицию заявление об его исчезновении. Этим они привели старуху в замешательство — она как-то в суматохе забыла о нём… И не только она, впрочем.
— Может, у вас ещё кто-нибудь исчез? — допытывался Рэг Шеридан — глава полицейских, — неодобрительно взирая на любопытных, постоянно заглядывающих в комнату, где шла беседа. — Вон сколько народу — прямо постоялый двор!..
Бабушка лишь пожала плечами.
— У нас не гостиница, сударь, — оскорблённо заметила она. — Мы своих гостей не регистрируем.
— Неужели? — съехидничал тот. — А весьма похоже!
— И вообще, — перешла в атаку Бабушка, — люди пропадают не только в Замке! И всем это прекрасно известно! Мэрия же и в ус не дует, дабы предпринять что-либо!
Неизвестно, до чего они договорились бы, но тут совершенно некстати в комнату с воплями ворвалась Орфа. Оказывается, убираясь в бабушкиных покоях, она обнаружила в её гардеробе кучу скелетов.
— Милочка, — спокойно отозвалась на её вопли Бабушка, — у каждого есть свои скелеты в шкафу, и чем дольше живешь, тем их больше.
Служители закона были вполне согласны с мнением хозяйки, но все же не поленились пойти посмотреть. Разумеется, среди платьев и шляпок они ничего не обнаружили и, в конце концов, были вынуждены откланяться, оставив служанку в полном недоумении.
— Видишь ли, дорогая, — любезно пояснила ей Бабушка, — некоторые фразы иногда обретают буквальный смысл.
Домой из больницы Рио забирали Красавчик и тетка Люсильда. Была суббота.
— Родителям что, сильно некогда?.. — обиженно буркнула девочка, забираясь в поданный экипаж.
Красавчик загадочно ухмыльнулся. Тётка нахмурилась, и легонько шлёпнула сына сложенным зонтом, с которым никогда не расставалась, но тот продолжал улыбаться. Его явно распирали какие-то новости, но Рио сделала непроницаемое лицо и отвернулась.
Лошадка неторопливо цокала по мостовой. Утро — нежное, прохладное — благоухало цветущими садами. Тенистые улочки были ещё пусты… Рио почувствовала, как её душу заполняет удивительный покой, словно внутри распрямилась некая огромная пружина, мешавшая с того самого времени, как она стала видеть странные сны.