Облокотившись одной лапой на стену из камня, что любезно укрывала меня от палящих лучей, я устало произнес вторую искомую фразу, из настроек морфа:
- Отбой, родной...
Вспышки боли, как я ожидал, не последовало. Появилось, просто ощущение тягучести в мышцах и ломота в суставах и позвоночнике, упертая в скалу когтистая лапа начала изменяться, а за ней, и весь я. Меня потащило вниз, когти проскреблись по камню, постепенно втягиваясь в пальцы и исчезая. Цвет кожи менялся, она светлела - преображаясь в нормальный, человеческий. Открытые рельефы мощных мышц, заметно высыхали и сглаживались под появившейся кожей, после - сформировалась одежда и в скорее все завершилось.
Я превратился в самого себя. А что меня сильно порадовало, так это то, что все произошло без приводящей меня к шоку боли и сопутствующих ей страданий, всего лишь сопровождаясь не приятными ощущениями, как при простуде, когда у тебя температура, а все тело ломит и тянет. Еще порадовало, что все происходило довольно быстро, таймер на внутренних часах отсчитал тридцать секунд от момента запуска, до полного деактивирования. Все закончилось, я стоял глядя на скалу, подпирая ее рукой и сбивчиво, негромко дышал, снимая напряжение.
- Скиф... - тихо позвал. - Где ты, паскудник?
- Кхе, кхе, - послышалось за спиной. Я обернулся поглядеть.
- Ну, здравствуй, пропажа, - без интонаций в голосе произнес.
Скиф, стоял, как ни в чем не бывало в пяти метрах от меня, и лениво пожевывал маленькую веточку, какого-то кустарника и лукаво улыбался глядя на меня.
- Пить охота, сил нет, - он пробормотал, показывая на ветку, и развел руками.
- Иди ближе! Что ты встал, как не родной? - самым добрым тоном, на какой был способен, я его позвал. Скиф с подозрением прищурился.
- Ага, щазз! Я машина, а не псих или дурак, - невозмутимо ответил тот, делая несколько шагов назад, от меня подальше и оглянулся выбирая куда бы бежать, если что.
- Иди сюда гаденыш! - начиная злиться, я повысил голос и понимая комичность ситуации добавил спокойнее:
- Сильно бить, не буду...
- Не надо меня бить! Совсем не надо! - возмущенно, с наигранным испугом, деловито возразил Скиф.
- Надо, надо, - сделал шаг в его сторону, при этом мило так улыбаясь, мол, чего ты, все нормально будет, ты только не убегай...
- Киф! Успокойся, пожалуйста, - тоном психиатра произнес Скиф, и резко разворачиваясь, с ускорением присущим хорошему спортсмену, рванул от меня в ущелье, выкрикивая остатки начатого им предложения:
- Яяя - всее - объяснююю!!!
- Стоять засранец! - я грозно заорал ему в след и пустился за ним!
Мы пробежали не много и не долго. Миновав самую узкую часть прохода на другую сторону, оказались в небольшой расширяющейся чаше ущелья, в разломе скал с хаотично разбросанными по ней валунами, больших и маленьких камней.
Скиф бежал и орал что-то, по его мнению, вразумляющее меня, призывал к спокойствию и благоразумию. Я бежал следом за ним, так же крича, но о том, что бы он сам был благоразумен и остановился, иначе догоню, хуже будет... Тот мне не верил и продолжал улепетывать, что меня злило еще больше!
Когда из-за кучи, наваленных впереди камней, показались эти твари - мы не заметили. Они не спеша вышли, откуда-то справа, с восточной стороны скал, останавливаясь в проходе и перекрывая нам путь. Завидев нас, присели на задние лапы, как собаки и с любопытством глядя в нашу сторону - замерли в ожидании.
Скиф, увидев монстров, пролетел еще пару метров по инерции и, шлифуя каменный грунт под ногами, приступил к маневру разворота по вертикальной оси, собираясь дать деру в мою сторону! Я такого маневра не оценил, и с трудом уворачиваясь от неожиданно развернувшегося Скифа, пролетел мимо него и только после этого, увидел причину столь непонятных телодвижений напарника, по спортивному бегу!
Аббалдеть! Боги меня в темечко! Что это! Пронеслось у меня в голове, когда я их увидел. В каких-то ста метрах впереди меня, сидели два чудовища, размером с молодого быка, только тощего, как гончая собака. Помесь осла, гиены и ящера, это первое, что пришло мне в голову при виде их. Они были с обветренными и пестрыми, песчано-серого цвета боками. Их бронированные тела, под редкой и облезлой шерстью, защищенной чешуей из костяных пластин, придавали им жуткий и омерзительный вид.