— Вижу, ты нашла себе, наконец, подходящее место, сестра, — проговорила Милина с насмешкой. — Теперь это твои законные владения, и никто их у тебя не отнимет до самой твоей смерти. Думаю, тебе будет интересно узнать, что по твоей милости турнир был отменен, а Рейден получил немалую отсрочку. Знаешь, он должен был быть тебе благодарен. Должен был — если б не сбежал тут же в свою жалкую дыру, забыв о твоем существовании. Отец со всем справится, как и всегда. А ты сиди здесь и наслаждайся заслуженной наградой. Будь на то моя воля, я бы заставила тебя умолять о смерти. И кто знает, может, так оно и будет.
Китана молчала. Милина одарила ее еще одним презрительным взглядом и собралась было уходить, но вдруг остановилась.
— Ах да, чуть не забыла. Последние новости, чтоб ты тут не слишком скучала. Несмотря на отмену турнира, Шанг Цунг выполнил то, что пообещал Куан Чи. Поединок между Скорпионом и Саб-Зиро состоялся…
Китана сжала зубы, вцепилась пальцами в холодную решетку. Милина продолжала с усмешкой:
— Весь замок до сих пор говорит о том, как это было весело. Скорпион одержал весьма впечатляющую победу. Мне больше всего понравилось, как под конец, когда твой дружок уже не мог держаться на ногах, Скорпион вышвырнул его в Преисподнюю, а обратно принес только обугленный череп. Так что даже выкинуть за стены замка было нечего. Сочувствую, сестрица — ты пропустила такое зрелище.
Когда отзвук шагов Милины затих, Китана заставила себя отпустить решетку и тут же упала навзничь, совершенно обессиленная. Она смотрела в темноту широко раскрытыми глазами, и ей виделся жаркий эденийский полдень, комната, обставленная простой мебелью, и медленно покачивавшиеся в воздухе снежинки с острыми гранями.
Часть 29
Китане снились бесконечные темные коридоры, освещенные редкими факелами. Одни и те же лабиринты поглощали ее снова и снова, раз за разом, как только она закрывала глаза. Она бродила, касаясь обеими руками раскрошившейся кладки, поначалу для того, чтобы найти выход, потом бесцельно, бездумно и почти бесстрашно. В этот раз сон начался привычно, нахлынул уже наскучившей безысходностью, но вскоре к нему примешалось нечто иное, нечто новое. Нечто, оставившее рваную рану где-то возле тревожно бьющегося сердца.
Темное, непроглядное, существующее где-то на границе между бездонными водами и беззвездным небом. Острое, леденяще-холодное, прозрачное, как лед, и чистое, как отточенное лезвие. Отравившее ее кровь и затуманившее ее мысли, затянувшее их черной пеленой.
Китана заплакала во сне и проснулась в слезах, села, опираясь на дрожащую руку, оглядела то, что позволял рассмотреть достигавший ее камеры свет факела. Решетка, высокий порог, грязный каменный пол, миска с остатками малосъедобного варева. Ничего особенного. Видимая часть коридора оставалась пуста и тиха, и, сколько Китана не всматривалась, ни рядом с ней, ни в отдалении никого не было. И все же томительное, жуткое до ломоты в костях ощущение присутствия только усиливалось. Она отползла к дальней стене камеры, скорчилась в углу, привычно спрятав озябшие руки под подол, заозиралась, ища в тенях движение. Холод приближался медленно, но с каждым вздохом становился все более ощутимым, реальным, практически… Зримым. Он вдавливался в грудь густой волной, проламывая ребра, оседал в легких запахом воды и ледяных зимних ветров, копился в животе ощущением близкой опасности. Китана запрокинула голову, заскребла ногтями по камню, раскрыла рот, хватая пустоту вместо привычного затхлого воздуха. Кричать не получалось — из горла вырывался только жалкий хрип. Он пришел. Оттуда.
Ближайший к ее камере факел тревожно всколыхнулся. По стенам метнулись дерганые вспышки, прерывавшиеся провалами теней. Шагов слышно не было, но Китана знала, чувствовала, находила в самой себе отголоски движения — неуловимого и неумолимо быстро приближавшегося. В какую-то секунду она отвернулась, чтобы взглянуть на стену — искала что-то привычное и надежное — а когда снова перевела взгляд на решетку, едва не захлебнулась от испуга. Там, отделенная от нее перекрещенными полосами кобольта, стояла высокая фигура. Китана с радостью приняла бы пришельца за Черного священника из-за плаща, скрывавшего лицо под глубоким капюшоном, однако допустить такой самообман было невозможно. Слишком хорошо она знала ощущение его присутствия.
Он молчал, стоял неподвижно, но Китана знала, что он смотрит на нее — трусливо забившуюся в угол. Она хотела было заговорить, позвать его по имени, спросить, зачем он пришел. Вариантов было немного, и все кончались для нее плохо. Если Куан Чи изменил его… Фигура шевельнулась. Сделав несколько шагов вперед, он оказался у самой решетки. Из-под длинного рукава выплыло облачко искрящейся голубым магии. Тяжелый навесной замок покрылся густым слоем инея, жалобно хрустнул и разломился на части. Дверца решетки распахнулась от толчка, и черный силуэт оказался рядом с перепуганной Китаной. Она попыталась было встать, потом рванулась ползком из угла, в который сама себя и загнала, но времени на маневр ей не дали. Перехватив поперек талии, он поднял ее, прижал к себе так, что она на миг задохнулась, а потом поволок прочь из камеры. Китана бестолково забилась, попыталась позвать на помощь — глупая затея, что тюремщики смогут противопоставить призраку? — однако твердая ладонь тут же на несколько мгновений прикрыла ей рот. Теплая. Живая.