В конце мая Смирнов очень сильно переживал за своих товарищей, ведь, по рассказам из новостей, в Донецком аэропорту велись жестокие бои. Из видеоматериалов было видно, что ни украинцы, ни ополченцы не берегут здания. За два года до этой чёртовой войны Донецк принимал чемпионат Европы по футболу, поэтому отгрохотали новый терминал аэропорта, который выглядел действительно по-европейски. Это был многомилионный проект, причём речь о долларах, а не о рублях или гривнах.
За два дня боёв состояние из идеального превратилось в…ужасающее. Даже хуже, чем ужасающее. Оно пострадало не очень сильно, но прежний вид теперь казался чем-то невозможным. Мол, как то место, где сейчас идут бои, может быть «европейским»?
Смирнов волновался за товарищей не просто так. Ведь за шесть лет после Осетинской войны прогресс двинулся вперёд. Вместе с ним продвинулось и оружие. Теперь оно стало гораздо опаснее, чем раньше.
Виктор неустанно писал письма друзьям. Он не искал их местонахождения, а просто приходил к генералу Горскому и просил передать письма. Каждому из них. И через неделю после отправки приходили обратные письма. «Живы!» – с облегчением каждый раз вздыхал Смирнов. Товарищи писали разные вещи. Гиревой, например, писал довольно коротко, но ёмко. Он служил, по его словам, в самой «заднице», в какой-то деревушке. Весь гарнизон безустанно пьёт водку и веселится. Соболев лежал в больнице, его ранило в ногу.
От Петра Иванова писем не приходило с июня месяца. Виктор думал, что, по-видимому, участвует в боях, поэтому не доходит почта. Он был уверен в своих товарищах. А письма лишь придавали этой уверенности каменную, непоколебимую опору.
Однажды в конце июня Смирнов, взявший отгул, на своей тёмно-синей «БМВ» подъехал к знакомому ведомству с тремя конвертами. На входе его остановил всё тот же часовой, с которым в своё время произошёл инцидент. Этот паренёк каждый раз отзванивался Горскому и сообщал о пришедшем, после чего Виктора сразу пропускали, и он, торопясь, бежал в тридцать первому кабинету.
– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! – проговорил Смирнов, зайдя в генеральский кабинет
– Привет, Витя! Как дела? – ответил старик, чьё лицо было сильно напряжённым
– Всё хорошо. За парней переживаю сильно. Вот письма им пришёл передать. Вы отправите их?
– Да-да… – неуверенно ответил Горский – Передам…
– Товарищ генерал-лейтенант, у вас всё хорошо? Вы неважно выглядите!
– Всё хорошо, Витя. Всё нормально…Я передам твои письма.
– Спасибо, товарищ генерал-лейтенант.
– Тебе ответы приходят? – резко спросил генерал и повернулся к Виктору взволнованным лицом
– Эм, да, приходят. Только от Петра Иванова не приходят…
– Понял тебя. – генерал снова отвернулся
– А что там с ним? Бои жестокие? Почта не доходит?
– Ну…да.
– Товарищ генерал-лейтенант, вы, конечно, простите за отклонение от устава, но вы что-то скрываете. – голос Смирнова стал более робким – Что произошло с Ивановым? Он жив?
Горский громко вздохнул, открыл ящичек в своём столе и достал оттуда желтоватую бумажку, которую Виктор узнал издали. Генерал протянул её Смирнову.
– Не надо, я уже знаю что это. – поговорил капитан – И когда его не стало? – на глазах появились слёзы
– Тринадцатого числа! – грустно проговорил генерал – В Мариуполе. Ночью на казармы напали. Всех убили.
Смирнов задумался, после чего слёз тоненькой струйкой побежали по щекам. Это был не поток, а скупая мужская слеза. Через полминуты Виктор упал в обморок. Однако в его голове не прекращались раздумья. Смирнову вспомнилось то виденье, где товарищи погибают. Он и представить не мог, что Петр Иванов, Петька может погибнуть. Он мастер разведки и ближнего боя. Иванов из таких положений выкручивался, что и представить невозможно. Он был братом Виктору, без преувеличения. Самым настоящим братом.
Даже когда Смирнов лежал в обмороке, он плакал. Осознание произошедшего порождало грусть и одиночество. Не мог он умереть! Не мог! Слишком сильный! Мир такого парня не мог отпустить! Не мог! Эти два слова крутились в голове Виктора.
Наступила атмосфера траура. На всех лицах появилась печать одиночества и потери. Голова у всех была опущена, руки словно волоклись за телом, а глаза выражали удивление. Сильнейшее удивление.
Виктор пробудился от того, что на его лбу оказалось что-то мокрое. Его рефлексы быстро сработали, и он молнией вскочил на ноги.
– Товарищ генерал-лейтенант, его же должны сюда привезти? – резко спросил Смирнов