На следующий день я вернул сингл хозяину.
— Ну, как? — поинтересовался он.
— Да никак, толком не послушал. Ты прав, в общем, ничего интересного.
Так благодаря болезни тётки и собственной музыкальной близорукости я не разглядел общепризнанный во все мире рок-шедевр и упустил из рук уникальный сейчас раритет (первопресс) на оригинальном британском носителе.
Избавленный от опеки тётки на следующий день я прокатился на Кузнецовскую за «Белым альбомом» Битлз. Кто меня познакомил с Мариком Березовским, я уже не помню. Был такой меломан в нашем городе, старше меня лет на десять и с очень благообразной внешностью. В тот жаркий июньский день я вёз ему сто рублей.
«Двойник» появился на прилавках Европы в ноябре 1968, но мне выпало счастье держать его в руках всего восемь месяцев спустя после премьеры(по тем временам это быстро). Хитрый Марк умолчал о том, что в комплект альбома входят четыре шикарные фотографии «битлов» и плакат на четыре разворота. Всё это выяснилось потом. Естественно, у меня возникли вопросы к продавцу, но тот клятвенно заверял, что ничего не знал о полиграфии. Не держу зла на Марика, мы много раз потом пересекались и состояли в приятельских отношениях. Сейчас этого человека уже нет в живых. Покойся с миром!
После дорогого приобретения для души, на еду у меня оставался ровно один рубль. На последние деньги я купил килограмм овсяного печенья и питался им целый день. Уже назавтра я начал «обкашивать» (от слова косить) двойник. Да, как ни оскорбительно это звучит для приверженцев отечественной эстрады, тамошний рок был востребован и его, например, можно было записывать за деньги. Чем я не преминул заняться.
Покупая зарубежный товар, я автоматически вставал на коммерческие рельсы. Сейчас это обычный бизнес, в котором нарушаются авторские права производителя, а вот Советской власти было глубоко наплевать на роялти, но она наказывала за незаконное предпринимательство (впрочем, как и сейчас), которое громко именовалось спекуляцией. Мне почему-то не было страшно и тем более стыдно, оттого я и брал по три рубля за запись бобины магнитофонной ленты. На одну дорожку (250 метров) помещался альбом на скорости 9,5 см/сек, на другую второй. Гоните денежки, товарищи! Таким образом, ценой утомительного сидения перед магнитофоном и бесконечного переворачивания то винила, то бобин с плёнкой я отбил обратно тридцать рублей. Незатейливый бизнес подпольных записей был широко распространён в нашей стране и воспринимался в среде обывателей как что-то вполне естественное и постоянное. Кто-то записывал рок, кто-то Высоцкого, а кто-то русских эмигрантов.
УХАБЫ
В кругу меломанов я чувствовал себя вполне уверенно. Стайка из десяти-пятнадцати человек теперь тусовалась не только у «Гостинки», но и рядом с «Апрашкой» у решётки Финансово-Экономического института, а также на площади у Финляндского вокзала. Мы в первую очередь занимались любимым делом: меняли и продавали пластинки или как их стали называть — «гиганты», а ещё обзаводились шмотками и другими необходимыми прибамбасами.
Бывшие одноклассники, встретившись со мной, вполне могли изменить мнение о том затюканном пареньке, носившим поношенную школьную форму и так неумно качавшим свои права. Теперь я держался с достоинством, проще говоря, с понтом, облаченный в настоящие дудочки-джинсы, купленные за тридцать пять рублей, бадлон — импортную водолазку, замшевые туфли и твидовую кепочку с маленьким козырьком. Логически завершал этот супермодный прикид классный пиджак в клеточку.
То лето оказалось богато на всякие неприятные происшествия. Для начала меня пытались ограбить! Какое-то шапочное знакомство с безликим дылдой (я несколько раз записывал этому челу музыку на магнитофонные бобины), должно было привести к очередной выгодной сделке — дылда и его друзья хотели что-то приобрести из моей небольшой коллекции. Встречу назначили рядом с метро Горьковская, потом двинулись в какую-то парадную, где планировались торги и, якобы, ждал знакомый с наличкой. Трое парней всю дорогу сильно нервничали, а я это почувствовал. Предчувствие нехорошего усилилось, когда один «приятель» промямлил, что надо подняться на последний этаж.
— Не, ребята, вы идите за бабками, а я здесь подожду, — сказал я и переложил портфель с дисками в левую руку.
Медлить дальше было нельзя, и они решились. Но внезапная атака сорвалась, поскольку я успел уклониться от первого удара и дико заорал. Началась нешуточная возня: они пытались завладеть товаром, а я решительно сопротивлялся. На мои вопли из ближайшей квартиры выскочил мужик с молотком, весь заляпанный краской и мелом (наверное, делал ремонт). Дядька решительно попер на подозрительную группу запыхавшихся молодцев. Гневные угрозы потревоженного жильца возымели действие: козлы оставили меня в покое, рванули вниз и исчезли. Уф, я перевёл дыхание и проверил свои сокровища — пластинки не пострадали! А вот фирменный пиджачок был порван, и это очень расстроило. Каково же было моё удивление, когда вечером мне позвонил один из несостоявшихся грабителей и предложил встретиться. Смысл предложения сводился к следующему: мол, мы не правы и извиняемся, но верни нам кассеты с записями, что оставляли раньше. Борзые ребята!