Несколько месяцев я месил питерскую зимнюю, а затем и весеннюю грязь. Пришло лето. Что-то из доходов уходило в семью, что-то безжалостно съедалось игровыми автоматами. Однообразно и бесперспективно. А главное, что я понял: это не моя стихия. Хорошо зарабатывали люди, находившие в себе силы работать ночью, по «хлебным» точкам. Тут и пьяные «малиновые пиджаки» и набиравшие силу барыги всяческих мастей, братва из казино и дорогих кабаков. Я же привык ночью спать. Да и сам извоз таил в себе немало опасностей: могут дать по башке, выкинуть из тачки, а то и просто убить за нищенские несколько сотен. Лихие девяностые на дворе — времена неспокойные.
Очередной неприятный сюрприз ждал меня на углу проспекта Металлистов и Большой Пороховской. Классическая схема, когда водитель не поделил дорогу с пешеходом. В этот раз мы ехали с сыном. На скорости около шестидесяти километров в час машина, весом более тонны и мощностью семьдесят одну лошадку, уверенно отбросила и завалила на газон мужчину неопределённого возраста и занятий, уступающему железному коню по всем параметрам. Светофор у меня горел зелёный, я точно помнил, а вот откуда взялся этот придурок, понять не мог. Первым удар принял бампер, запросто сломал ноги и бросил человеческую плоть на капот. В память врезалось картинка, как голова пешехода бьёт закалённое лобовое стекло, а оно, словно бомба, разлетается на мелкие осколки. Визг тормозов.
— Андрюша, ты как. Всё цело?
Замечаю, как на посеченном осколками лице сына появились капельки крови. Неописуемая ярость выбросила меня из машины. Я кинулся к пострадавшему. Движение транспорта затормозилось, моментально образовалась толпа зевак. Распластавшееся на земле туловище подавало признаки жизни, окровавленная морда раззявила пасть и дурным голосом вопросила:
— Какого…?! Да я… сейчас… начищу!
Он приподнялся, стало ясно — человек пьян в хламину. Я склонился над потерпевшим и явственно ощутил запах алкоголя.
— Куда же ты, мужик, на красный лезешь под машину? Урод, отвечай теперь за тебя!
Я пнул ногой виновника ДТП. Но пьянице было всё равно, он поник и вырубился.
— А ты чего размахался? — Из недовольно шумевшей толпы выделился мужик, сильно смахивающий на лежащего на траве, только без повреждений и трезвее. — Разъездились тут, автомобилисты хреновы, правил не соблюдают! Что хотят, то и делают, людей калечат!
Он сделал шаг вперёд, затем неожиданно треснул меня по лицу. Я растерялся и понуро молчал. Стресс и недоброжелательные реплики из толпы не предполагали отпора. В отчаянии я выкрикнул:
— Товарищи, я же на зелёный ехал и скорость не превышал. Очень прошу свидетелей оставьте свои телефоны. Люди, ну вы же видели?
— А что мы видели? Как ты нёсся и сбил несчастного человека! — Это агрессивный мужик стал настраивать народ против меня. — Наказывать вас надо и морду бить!
— Эй, ты, мурло, кому морду собрался бить? — На передний план выдвинулось несколько крепких мужиков. — Не ссы, парень, мы дальнобойщики, здесь живём и всё видели — твоя дорога была. Запишемся в свидетели. А ты, кулаки не распускай и вали отсюда куда подальше.
Я обрадовался неожиданной поддержке:
— Спасибо, мужики. Сейчас бумагу возьму…
Я сунулся в машину, на ходу бросив сыну, чтобы он вернулся в машину и ждал, когда всё закончится.
Дальше, все как обычно — подъехала скорая и ГАИ, составили схему, забрали права. Потерянный, я двинул на помятой машине в сторону авторынка в Купчино. За час поменял лобовое стекло и не спеша поехал домой. Бомбить как-то совсем не хотелось. К счастью, история закончилась без ощутимых последствий. Сын не пострадал, царапины затянулись. Справедливость восторжествовала: через пару недель дознаватель вернул права. Вечером жена призналась, что звонила в больницу, и врач обрадовал новостью о стремительно улучшающемся здоровье пострадавшего. Месяц-другой в гипсе, и годен к дальнейшей жизни. Не был бы пьян, всё могло быть гораздо хуже и даже очень.
— Выходит, алкоголь спас этого пролетария? — констатировал я. — Слышал про такое, но не верил. Чудеса!
После чего я нацедил себе сто грамм рабоче-крестьянского крепкого напитка и с удовольствием выпил за здоровье пострадавшего и благоприятный финал истории!
Деньги за свою работу я получал вполне приличные, но удовольствия извоз не приносил. Машина от безжалостной эксплуатации стремительно разрушалась. Привередливый народ зачастую норовил прокатиться на халяву, капризничал, торговался, — разве такое понравится? Однажды чуть не засветили в глаз за смелое предложение оплатить поездку вперёд. Сам виноват: такое можно сказать простому человеку, а то осмелился явному бандюгану условия диктовать. Вслух размышлять побоялся, а про себя подумал: ну, если ты такой крутой, чего падаешь в машину к простому питерскому извозчику? Козёл!