Преступники уже приближались к Элисте на украденной машине «Жигули» 6-й модели, которая находилась в розыске. Пролитая ранее кровь, видимо, вызывала прилив адреналина и ощущение, что им все по плечу, поэтому они неслись на скорости около 160 километров в час. Когда Владимир Лиджиев сделал попытку остановить «Жигули», они, немного сбавив скорость и не останавливаясь, съехали с трассы в степь. Лиджиев последовал за ними, едва различая контуры автомашины через плотный слой поднятой пыли. Догнав беглецов в степи, примерно в 3-х километрах от трассы, бесстрашный ГАИшник подскочил к их автомашине и выдернул ключи зажигания. В это время один из бандитов по фамилии Ефремов вытащил из кармана имевшийся у него пистолет ТТ и с расстояния около 5-ти метров насквозь прострелил Лиджиеву грудь. Главарь группы Шишканов подошел к лежащему на земле Владимиру, на синеющих губах которого пузырилась кровь, не спеша, нагнулся, расстегнул у милиционера кобуру, извлек из нее табельный пистолет системы Макарова и хладнокровно добил его выстрелом в голову (так называемый контрольный выстрел). Они все чувствовали себя некими сверхчеловеками и наслаждались этим состоянием.
Гильзу от пистолета ПМ нашли сразу при осмотре места происшествия, но вторая гильза не была обнаружена. Мантыев не мог смириться с отсутствием такой важной улики. Через неделю он привлек 20 сотрудников ДОСААФ (было такое «добровольное общество содействия армии, авиации и флоту») и, приехав с ними на место убийства, разбив местность на квадраты, буквально прочесал со своими помощниками степь, пядь за пядью обследуя каждый кустик и травинку. Упорство следователя было вознаграждено: веское доказательство — гильза от пистолета ТТ в конце концов была найдена.
Уже после задержания членов преступной группы А. Мантыев допрашивал всех подозреваемых обстоятельно и подолгу. Шишканов, не сводя с лица следователя тяжелого, давящего взгляда, пообещал, в случае освобождения хоть через 15 лет, «завалить следака». Но Анатолия трудно было взять «на понт», у него самого в случае необходимости взгляд становился таким, что лучше не видеть.
Перед окончанием следствия встал вопрос, по какой статье предъявлять обвинение. Все квалифицирующие признаки действий преступной группы подпадали под статью «бандитизм». Да и в уголовном кодексе РСФСР такая статья имелась, но практическое ее применение прекратилось с конца 60-х годов. Партийные идеологи типа Михаила Суслова объявили на весь мир, что в первой стране реального социализма таких явлений, как бандитизм, просто быть не может по определению. Обычно в таких случаях следствие дробило дело на массу эпизодов, подводя каждый из них под соответствующие статьи УК.
Анатолий Чокинович проявил решительность и сумел убедить руководство прокуратуры республики, что обвинение необходимо предъявлять именно по статье «бандитизм», что и было сделано. Дело прошло все судебные инстанции, а Шишканов, как руководитель банды, был приговорен к расстрелу, так и не выполнив данного следователю обещания-угрозы. Вот так Анатолию Мантыеву удалось создать первый российский прецедент.
В 1989-90 годах «важняк» А. Ч. Мантыев отличился вторично на всю Российскую Федерацию, отправив в суд дело по факту двойного убийства, не имея основного доказательства — трупов убитых. Без наличия трупов и заключений судебно-медицинских экспертиз о причине смерти любой суд сходу заворачивал такие дела назад, в результате чего они тихо загибались в кабинете следователя под аккомпанемент восклицаний о несовершенстве закона и бормотаний о несправедливости жизненного устройства. А тут оно снова прошло все судебные инстанции, включая Судебную коллегию Верховного суда РСФСР, да еще с обвинительным приговором.
А казус заключался в том, что трупы убитых были сожжены в топке котельной…
Четверо молодых элистинцев пьянствовали в селе Вознесеновка у знакомого кочегара местной школы. Кочегарка, к слову, работала на угле. Когда было выпито не мерянное количество водки, между собутыльниками возникла ссора из-за старого, всеми уже забытого конфликта. Размеры этого старого ничтожного инцидента показались одному из участников попойки, некоему Манджиеву, столь значительными, что нанесенную обиду, как он посчитал, могла смыть только кровь. Под каким-то предлогом он завел обидчика в помещение котельной и убил его ударом молотка по голове. Потом с любезной помощью кочегара они стащили с тела верхнюю одежду, в том числе и дорогую шубу, а труп засунули в горящую топку, после чего кочегар еще подбавил уголька для верности.