— Да, ты права, Катерина. Причём весь Совет вельможа дал клятву на крови, конечно, тайную, быть всегда верными твоему отцу и следовательно тебе и твоим детям. Истинным правителям.
Получается, что у меня есть поддержка Совета. Это радует! Ещё не все потеряно!
Тем временем король что-то ответил мужчине, чем он оказался не доволен. Его лицо скривилось и приняло омерзительно выражение.
Но это увидела как-то размыто. У меня резко закружилась голова, перед глазами заплясали маленькие звезды жёлтого цвета-я теряла сознание. Со всей силы вцепилась в руку своего соседа, пытаясь удержаться на месте и не упасть. Меня успели придержать, но было уже поздно. Наступила темнота. Передо мной была Тьма.
***
Спустя неделю.
Катерина, Королевский дворец
Лучик света соскользнул на моё лицо. Наступило утро. Я сладко потянулась на больничной кровати. На удивление она оказалась мягкой и удобной.
Прошла неделя с того момента, как меня пытались отравить. Как это удалось до сих пор никому не известно, но активно ведутся поиски преступника. Мне же запрещалось покидать лазарет до полного выздоровления.
К сожалению, отравление было серьёзным. После того как моё платье намазали изнутри ядом, моя кожа покрылась волдырями и ожогами. Конечно, до этого потеряла сознание, а только потом обнаружилось, что кожа изуродована. К частью, сейчас стало лучше, но пару волдырей и ожогов по-прежнему доставляли мне дискомфорт.
Всю эту неделю, раза два так в день, наведывался придворный маг. Я притворялась спящей и, когда приходила служанка, чтобы сообщить о его приходе, говорила ей, что очень сильно устала, желаю спать и никого не принимаю. Конечно, это не всегда срабатывало, и Генрилд приходил ко мне в палату, но оставался в ней недолго. Я спала, точнее притворялась. Мне не хотелось говорить с этим человеком, который считает, что раз я выросла в Академии Ордена Стали, то такая же, как и те, кто там обучается.
Так как притворялась, то могла всегда слышать, что он говорит. А Генрилд повторял одно и тоже:
— Я не хотел тебя обидеть, Катерина…Прости…И выздоравливай поскорее, ты нам очень всем нужна…и мне…
Эти слова меня трогали и одновременно вызывали во мне вину за то, что избегаю с ним встречи.
Еще ко мне приходил Клай, он частенько наведывался. В глубине души я кричала от восторга, как маленький ребёнок, но только глубоко. В реальности же пыталась подавить свои чувства, которые спонтанно просыпались. Я не совсем понимала, с чем это связано, никогда подобного не испытывала, но старалась не идти у них на поводу.
При виде Клая краснела и отводила взгляд в другую сторону. Мне не нравилась мое смущение, к сожалению, было трудно с ним бороться.
Я всем телом чувствовала, что молодому человеку это льстило, хотя он и не подавал виду. Только лёгкая улыбка играла на его лице.
Кларенсон любил приносить что-то интересное или вкусненькое: книги, фрукты, пирожные. Особенно мне понравились пирожные с клубникой! Я никогда в жизни их не пробовала! Да я, вообще, сладкое впервые попробовала два года назад, когда на тайно заработанные деньги смогла немножко себя побаловать. Часто подрабатывала у зельеваров: там скляночку какую с мазью доставить или даже с чем-то менее безобидным. В общем, тогда купила маленькую молочную шоколадку, размером с пол ладони, и поделилась ей с ребятами. Для них это тоже стало приятным открытием, и быстро, даже не заметив, мы съели шоколадку, а потом ещё разочарованные от того, что быстро кончилось лакомство, облизывали сладкие пальцы.
Клай приходил ни только меня навестить, но и ввести в курс событий, которые произошли, пока я лежала в лазарете.
Здесь не было ничего интересного: сыщики пытались найти моего покушителя, король делал вид, что с женой и дочерью волнуется об новоиспеченной племяннице, хотя ни разу ко мне не пришёл (и слава Небесам!), вельможа были растеряны и не знали что делать, им не хотелось терять истинного правителя. Скука! Ничего нового!
Сегодня Клай обещал прийти после обеда и принести мне булочек с ежевичным джемом. М-м-м, вкуснятина!
Сын советника, как и обещал, пришёл в назначенное время с большой плетеной корзиной, покрытой белой салфеткой.
— Добрый день, Катерина!
— Добрый!
— Катерина, ты же принцесса! Не за чем говорить, как простолюдинка! — слегка пожурил меня мужчина и по-мальчишески улыбнулся.
— Ай! — отмахнулась я. — Ну, что ты там принёс? Булочки с джемом есть? Клай, ты обещал!
Он задорно рассмеялся моему детскому нетерпению и сел на стул рядом с моей кроватью. А что здесь смешного? Абсолютно, ничего!
— Принёс. Ещё взял твои любимые пирожные с клубникой и малиной.
— Ох, давай уже! Не томи!
Я от нетерпения потерла руки. Ура, вкуснятина!
— Ха-ха-ха! Держи!
Он поставил корзину на прикроватный столик, достал из неё две тарелки, ложки, сидор с кружками и, конечно же, пирожные.
Я не стала ждать, пока он себе наложит и откусила кусочек от лакомства. Какое наслаждение! Замычала от удовольствия.
— Как ты себя чувствуешь? — традиционно спросил Клай.
— Уже лучше, — ответила, прожевав сладкий кусочек. — Кожа повреждена немного на руке и правой ноге, а так все в порядке. Но лекари говорят, что смогу вернуться к себе в покои только через неделю.
— Не расстраивайся, — подбодрил меня мужчина и положил свою руку на мое предплечье, — это не долго, даже не успеешь заметить, как быстро пролетит время.
— Надеюсь… — тяжело вздохнула я.
Спустя пять минут, за которые мы успели съесть по пирожному и уже жевали второе, я спросила:
— Как дела? Что во дворце твориться?
Клай стал каким-то очень серьёзным, перестал есть и прямо посмотрел на меня.
— Мы нашли того, кто тебя отправил.
— Правда? — взбудоражилась я и забыла про пирожное. — Кто это?
— Это сделала Кларисса ол Ройская, она является женой казначея, которого убили во время нападения северян, — мое лицо побледнело. Чем я не угодила этой женщине? — Она хотела отомстить за смерть мужа. А как ты сама знаешь, что это нападения произошло из-за того, что северяне хотели заполучить твою кровь, хотя до сих пор не понятно, как об этом узнала женщина, но Ройская решила обвинить тебя в смерти мужа и так жестоко отомстить.
По моему телу пробежали мурашки: вспомнила того мужчину, в которого первым воткнулась стрела. Мне очень жаль, что так произошло. Но я в этом не виновата.
— И что теперь с ней будет?
— По закону её казнят. Она пошла против королевской семьи и заставила усомниться в своей преданности.
Сглотнула. Никому такого не пожелаешь.
— Катерина, — тихо позвал меня Клай, — ни стоит так переживать-все позади. Впереди лишь хорошее.
— Будем на это надеяться, — подытожила я.
Мы минут пять молчали, каждый смотрел в свою сторону: я на стену, мужчина в окно. Как-то угнетало. Клай это почувствовал, поэтому решил сменить обстановку. Лучше бы он этого не делал.
— Катерина, я хотел поговорить насчет…отца.
— Нет, нет! — запротестовала. — Ничего не желаю о нем слышать!
— Катерина, выслушай меня!
— Зачем? Чтобы услышать то, как ты выгораживаешь его?
— Катерина…
Решила молчать.
— Послушай…да, отец поступил не очень тактично…
— Хм, не очень тактично! — вспылила я.
— Хорошо, вообще, не тактично, — согласился Клай. — Но его тоже стоит понять и простить. Он человек, привыкший следовать правилам, на которые опирается всю жизнь. Для него увидеть того, кто выбивается из из них, является чем-то нереальным, сказочным. Поговори с ним, вам многое стоит обсудить. Не обижайся.
Он ждал от меня какого-то ответа, но я упорно молчала и смотрела на стену. Отчасти Клай был прав, но только отчасти.