— Пробовал. Весьма разумная штука, любое действие воспринимает как угрозу и сразу же выделяет в кровь немалое количество разнообразных токсинов. Последняя попытка едва не стала летальной. Равновесие, которого удалось достигнуть — хрупкое.
Вернулся Грегори растерянный и подавленный. Роберт попросил доктора уйти, чтобы поговорить наедине.
— Цилиндр, вернее то, что от него осталось, сдал в лабораторию. У меня есть кое-какие мысли по этому поводу и…
— Маме уже сказали? — перебил Роберт.
— Конечно. Она ждет за дверью.
— Из-за меня сплошные неприятности, — Роберт помрачнел, разговора с матерью хотелось избежать.
— Знаю, не любишь ее расстраивать, — улыбнулся Грегори, — но разве можно такое скрыть?
Роберт вздохнул, закрывая глаза. Своими предыдущими выходками он доставил матери немало проблем и огорчений, если не сказать больше, и вот, когда все более или менее наладилось, снова. Открыл глаза и спросил:
— Так что ты хотел сказать?
— Есть старые данные. Нечто похожее на твоего, гм, жильца, использовали в тюремной практике. Давнее дело, насколько я знаю, закрытое. Технология признана излишне жестокой и запрещена.
— Где использовали? — оживился Роберт.
— Не у нас, естественно. В отдаленных колониях Содружества, в частности, на рудниках. Называлось — поводок, вживляли заключенным.
— Смертникам? Хотя нет, погоди. Если речь идет о рудниках, то предполагалась работа и работа тяжелая. Механизм сдерживания паразита?
— Полагаю, что существует или существовал тогда. Данных нет, — Грег развел руками.
Комната плыла, лицо Грега меняло форму, то вытягиваясь, то сжимаясь. Виски сдавило и отпустило, начало действовать обезболивающее.
— Хм. Не знаю, что меня доконает быстрее, паразит или вещества, которыми Альберт пытается эту тварь успокоить, — пробормотал Роберт.
— Не будь неблагодарным, доктор делает все возможное, — возразил Грегори.
— Где хранилась информация, кто имел доступ? Рассказывай. У меня не так много времени.
Грегори переменился в лице.
— Не то хотел сказать, — быстро добавил Роберт. — Устал, скоро вырублюсь.
— Знали твой отец и я. Содружество обращалось за консультацией.
— Кристоф?
— Я сбросил ему данные. Судя по реакции, не знал.
Роберт болезненно поморщился. Внутри сдавило, с каждым вдохом в легкие впивалась тупая игла. Отец, Айрин, старые демоны, прошлое не уходило. Он не хотел его ворошить, не хотел разочаровываться в родных и близких.
— Роберт?
Наверное, он начал отключаться. Слова Грега доносились как будто издалека. Усилием воли заставил себя сосредоточиться:
— Что собираешься делать?
— Отправлюсь на поиски, — улыбнулся Грегори. — Если в лаборатории подтвердят мою догадку, необходим механизм, нейтрализующий поводок, и способ вывода из организма. Потрясу Содружество, не объясняя причин, рычаги есть.
Роберт кивнул, едва не добавив, что постарается не сдохнуть до приезда Грега, но спохватился и промолчал. Ухода главы безопасности он не заметил, провалился в сон.
2
Айрин мерила шагами комнату. Она останавливалась, накручивала темную прядь на палец, закусывала губу и начинала новый круг. «Нервничает», — отстраненно подумал Роберт, наблюдая за женой сквозь прикрытые ресницы. Айрин почувствовала его взгляд и вздрогнула. Подошла, села на кровать.
— Проснулся? — легонько провела по его щеке ладонью.
Роберт схватил ее руку, будто старался удержать, сжал тонкие пальцы.
— Почему не сказала? — прошептал еле слышно.
Айрин смотрела удивленно. Тонкие брови взлетели вверх. Ее лицо, молочно-белая кожа, иссиня-черные волосы, глаза — прозрачная зелень воды. Он заглянул и увидел бездну. Вспомнились: тихий перезвон монеток, посадочная площадка на вершине горы, снег — мелкий, колючий. И птицы, белая вышивка по кромке рубахи, статуя, вырубленная в скале, крупные перья, разметанные по светлой плитке, знак на дымчатом камне. Летящая птица — ведь и его символ, его печать тоже. Но глаза у Айрин не черные. Тем не менее, есть общее с приютившим его народом, Роберт только сейчас заметил сходство. Коллективный разум — что знает один, известно и всем остальным. Они ведь тоже делили сознание на двоих. Единственная женщина, которая на это отважилась.
— И не скажешь, — вздохнул Роберт.
— Я вернусь. Скоро, — Айрин улыбнулась.
— Не вернешься, — он возразил. — Мне нужны ответы, но ты молчишь, потому что живешь в моей голове, и это единственное, что у меня осталось. А я хочу тебя удержать и не могу.