Роберт не торопился с беседой, спокойно рассматривал собеседника, предоставив Малкольму возможность начать первому.
«А он постарел, седины, так точно добавилось! — думал Роберт. — И стал еще худее, будто высыхал с каждым годом. Но глаза прежние, карие, живые. И взгляд. Вина ушла, осталась легкая ирония».
— Действительно рад вас видеть, — сказал Малкольм.
— Всегда предполагал, вы больше радовались, что от меня избавились.
— Ну что вы, Роберт! — Малкольм натянуто улыбнулся и вздохнул. — Пожалуй, придется объяснить. И разговор предстоит не из легких, трудно признавать собственные ошибки.
— Ошибки? То, что со мной обращались как со щенком, всего лишь ошибка? — Роберт ответил резче, чем следовало и помрачнел. Он не собирался давать волю эмоциям, но не сдержался.
— Вы не совсем правы, — спокойно возразил Малкольм. — Я могу продолжать?
— Да, конечно.
Роберт подумал, что если еще раз его назовут не правым, то вскипит. Нервы никуда не годились, самоконтроль он так и не восстановил.
— Проблема, с которой мы столкнулись никак не относилась к вашему возрасту или темпераменту. Хотя темперамент тоже имел значение. Вам известно, почему коронацию проводят в возрасте тридцати пяти лет?
— Полная передача кода короля, а по сути набора ментальных способностей, в сознательном и достаточно зрелом возрасте. Это официальная формулировка.
— Именно. Вам передача кода технически не требуется, церемония предстоит формальная.
Роберт нахмурился.
— Ребенок в королевской семье рождается с купированным набором способностей, максимизация происходит во время коронации. Вы же владеете кодом в полном объеме. Ума не приложу как так получилось, возможно у хранителей найдется объяснение. А теперь представьте, что столкнулись со вчерашним подростком, обладающим неуемной и почти неуправляемой силой? Подростком, который не осознает своих возможностей и давит, взглядом, голосом, жестом. Вас попросту боялись.
— Не понимаю.
— Мы боялись вас, Роберт. Мы все. Отсюда и желание, отстранить, осадить и взять под контроль — срабатывал элементарный инстинкт самосохранения. Надеюсь вы сумеете простить и нас, и вашего деда.
— Не предполагал ничего подобного, — пробормотал Роберт. — Почему никто не пытался со мной поговорить?
— Мы переусердствовали, со страху наложили в штаны, — усмехнулся Малкольм и сделал паузу, чтобы Роберт оценил неожиданно жаргонное выражение.
Роберт молчал и хмурился, шутка осталась без внимания.
— Вы росли без отца. Только Винсент обладал достаточной мощью и авторитетом, чтобы направлять и сдерживать.
— То есть ломать об колено показалось наиболее эффективной стратегией? — Роберт разозлился. Особенно досаждало то, что позволил себе злиться. Он встал и подошел к окну, раздвинул шторы, пропуская в комнату солнечный свет. Лодки лениво покачивались на спокойной волне, над кромкой горизонта переливалась дымка. Блики на воде слепили глаза, и Роберт зажмурился, подумав, что на балконе не хватает вистерии. Он вернулся в кресло, хромая нарочито сильнее.
— Послушайте! Ваша личная трагедия, отъезд и все последующее… Мы виновны да, недооценили опасность. Совет обсуждает вопрос об уменьшении внешнего сотрудничества. Поверьте, никто не мог предположить, что с вами такое произойдет.
— Да ну? — протянул Роберт.
— Роберт, помилуйте! Неужели вы думаете… Но… Да и как?.. Это же… невозможно! — Лицо Малкольма побагровело, и Роберт испугался, что старику стало нехорошо. Поднялся, чтобы оказать помощь, но Малкольм быстро справился с собой и пробормотал:
— Эмоции, всего лишь эмоции. Я в порядке.
Реакция сказала больше, чем Роберт рассчитывал. Ни Малкольм, ни любой другой представитель Совета не имели ничего общего с цилиндром. Эти люди консервативны, порой упрямы, но благородны и честны. Воспитывать подростка, потому что так посчитали правильным, это одно, а пытаться его убить, совершенно иное. Ненасилие. Правила незыблемые, впитанные, усвоенные, отработанные. Подобные Малкольму перешагнуть черту не в состоянии, мысли бы не возникло.
— Я все понял, спасибо, — проговорил наконец Роберт.
— Вы и сейчас давите, — улыбнулся Малкольм. — Не осознаете и давите, особенно, когда теряете контроль.
— Нервы. Работаю над этим, — примирительно сказал Роберт.
Он успокоился, буря в душе улеглась, поговорили на отвлеченные темы, затронули попытку королевы уйти в отставку. Если прямой наследник отсутствовал, предусматривался механизм передачи королевского кода искусственно, чем Совет и собирался воспользоваться.