— Замолчите.
Хранитель остановился на полуслове и нервно сглотнул, вид у него был слегка ошарашенный. Роберт почувствовал, как по спине прошел холодок, понадеялся, что ненароком не лишил собеседника возможности говорить. Вся эта история с приказом стала новостью.
— Малкольм сказал, что меня боялись, — произнес Роберт уже спокойнее.
— Имелись опасения. Вы не ощущали своей силы. Вспомните наши занятия.
Роберт улыбнулся. У Кристофа хватало терпения и такта. Занимались они много, хранитель действовал мягко, и Роберт был ему благодарен. Ментальные уроки, непростая дисциплина. Сложнее всего получалось терпеть хранителя в своем разуме. Бывали случаи, когда Роберт выкидывал Кристофа из сознания. Просил прощения, испытывая угрызения совести, и снова выбрасывал, если хранитель подбирался к области, обозначенной Робертом, как запретной.
— Ваш отец не был диктатором, — тихо повторил Кристоф. — Он близко подошел к черте. А вы — сильнее. Винсент не смог бы выбросить меня, но это получалось у вас. Потому и боялись.
— Откуда уверенность, что я не только не подойду, но и перешагну? — невесело хмыкнул Роберт.
— Простите, если затрону больную тему, но ваш опыт — отрицательный и едва не закончившийся смертью, не позволит этого сделать. Вы сейчас — немного другой человек, не тот, кто покинул Тарру около девяти лет назад.
— Прочитали в моих сканах, часть из которых я утаил?
— В том числе. Изменилось мировоззрение, взгляды. Вы стали мудрее. Находясь в ситуации, когда могли уничтожить всех, кто причинил вам вред практически безнаказанно, не переступили грань. И не переступите.
— Только не нужно делать из меня героя, — фыркнул Роберт.
— Я знаю о «темной» стороне вашего разума, сам наделен подобной. В меньшей степени, конечно, но понимаю, как это может пугать. Кстати, она вовсе не «темная».
— Другая, но совершенно чуждая, — кивнул Роберт, он давно уже понял собственную природу.
— Теперь эмоциональное состояние. Его нужно исправить, — улыбнулся Кристоф, создавая между ладоней клубок энергетических вихрей. — Начнем?
5
Хранитель удалился полчаса назад. В кабинет зашла мать, обвела помещение глазами, посмотрев на сына, улыбнулась. Роберт подумал, ей должно быть непривычно видеть его за отцовским столом.
— Не возражаешь, что я здесь обосновался? — спросил он.
— Напротив, рада. К тому же кабинет тебе подходит, — заметила Анна.
— Родители Айрин упоминали, о ваших встречах перед самой гибелью. Расскажи, — попросил Роберт.
— Не сказала бы, что мы виделись часто. Айрин приезжала несколько раз, обычно во второй половине дня.
— Чем занимались?
— Дай подумать, — мать наморщила лоб. — Все сводилось к вежливым беседам ни о чем, как если бы твоя жена стремилась поддержать родственные отношения. Говорили о тебе, в основном о детстве.
— Что-нибудь необычное?
— Если считать твое детство необычным, — мать улыбнулась. — Показалось, что Айрин заезжала ко мне, потому что уже была в столице.
— Никогда не вмешивался в ее жизнь, не интересовался, как она жила без меня, наверное зря, — пробормотал Роберт.
— Обожди, сейчас принесу кое-что, — сказала мать. Она возвратилась с небольшим контейнером, открыла, внутри лежала карта памяти. — Вот, держи.
— Что это?
— Достали из коммуникатора твоей жены. Никто, естественно, не смотрел, даже не проверяли работает ли. Родители Айрин брать отказались, а я сохранила.
— Ты не любила мою жену, — заметил Роберт.
— Не совсем верно, — возразила Анна. — Я приняла твой выбор и никогда не вмешивалась. Но… Пойми, в ваших отношениях был надрыв, бурлящий накал страстей, вызов. А желание каждой матери — спокойствие и комфорт для ребенка, даже если ребенок давно вырос.
— Всегда на грани, всего слишком. Возможно потому мне и нравилось, — вздохнул Роберт, забирая контейнер.
Карта лежала на столе, крохотная, не больше зернышка. Оба они не пользовались вживленными чипами, предпочитая внешние устройства. Коммуникатор Айрин имел форму браслета, изящный аксессуар, она сама придумала дизайн. Хотя бы в этом пригодились навыки полученные в школе искусств. Роберт попытался вспомнить видел ли браслет на руке жены после аварии, но сознание отказывалось воспроизводить момент, картинка дрожала и расплывались.
Обладая феноменальной памятью, Роберт не нуждался в записях. Хранилище было ментальным, где он добавлял новое, архивировал старое, и в любой момент мог получить доступ к необходимому участку. До нынешнего времени система не подводила.