— Хорошего тоже хватало. Ты спас меня тогда. — В глазах бывшего техника вновь плескалась грусть. Его мечта о звездах рассыпалась в один момент.
— Мне жаль, что тебя отстранили, — сказал Роберт.
— До сих пор не понимаю, что на меня нашло.
— В тот день происходило что-то необычное?
— Вроде нет, — Эван в задумчивости пригладил непослушные волосы. — Готовили катера к тренировочным полетам, все шло по плану. Твоим катером, кстати, не занимался. Вообще не помню его в посадочном отсеке.
— Сам подготовил машину. Собирался вылететь раньше.
— Многих задевала твоя самостоятельность, личный корабль, команда. Во время занятий в группе, ты видел на несколько шагов вперед и шел к цели, пока остальные суетились и не знали, что предпринять.
— Это раздражало. Не понимал, почему никто не замечает очевидного, говорил, что делать, а меня не слушали. В итоге я на всех давил и принуждал, — буркнул Роберт. — Подожди, ты работал с нами в группе?
— Приходилось. На техников мало кто внимание обращает, а мы же все обслуживание вели. Эх… — Эван вздохнул и потупился. — Как-то довелось услышать беседу начальника учебной станции с инструктором. Говорили о тебе.
— Распекали?
— Не совсем. Начальник жаловался, будто бы ты влияешь на управление станцией, инструктор утверждал, что подобное невозможно.
— Есть доля правды, — уклончиво ответил Роберт. — Некоторые вещи получалось помимо воли. Когда понял в чем дело, старался не допускать.
— Близнецов помнишь?
— Риксов? Да кто же их не знает. Неугомонные ребята.
— Не брезговали с нами техниками сидеть, байки про тебя рассказывали, всегда шепотом и округлив глаза от страха.
— Словил на горячем, — усмехнулся Роберт. — Устроили тотализатор на рейтинге пилотов и развлекались. Я даже инструкторам не докладывал, решил, что с них достаточно разговора. И столько лет спустя узнаю, что, оказывается запугал близнецов.
— Я не верил, Риксы всегда преувеличивали, — признался Эван.
Роберт достал коммуникатор:
— Крылышки такой формы или что-то похожее не встречались?
Эван долго рассматривал картинку, переставлял части рисунка местами.
— Нет, впервые вижу, — вернул коммуникатор Роберту.
Они повернули к дому. Вокруг небольшого коттеджа разросся фруктовый сад. Стройные ряды деревьев уходили дальше к озеру. А у самой воды пестрели разнообразием кусты рододендронов.
— Вистерии есть? — поинтересовался Роберт.
— Конечно, идем.
Эван привел его в «весеннюю» секцию. Вистерии уже отцвели, но выглядели роскошно, Роберт залюбовался.
— Интересуешься? — спросил Эван.
— Подумываю. Уж больно нравятся. Если решусь, заеду к тебе.
Эван посмотрел на него с благодарностью.
— Ты спрашивал, что случилось в тот день. Вспомнилась одна мелочь.
— Рассказывай.
— Курсант уехал и вскоре вернулся, забыл какую-то ерунду. Ругался на чем свет стоит, меня обозвал недоумком и кем-то еще, не помню.
— Имя?
— Мэтт Тирен. Он нехорошо к техникам относился. — Эван снова вздохнул, вернулся к растениям, подрезал подсохший побег, расправил листья и вдруг спросил:
— Думаешь о возвращении?
— Нет, все. Уже отлетался, — произнес Роберт, не заметив, как отвел глаза.
5
Мэтт попросил встретиться не в городе, а в заповедной зоне на юге от Арты, ехал не из столицы и выбрал точку посередине маршрута. Компромисс. Горы в заповеднике Роберт знал неплохо, когда-то излазил вдоль и поперек.
По одну сторону от посадочной площадки густой стеной возвышался дождевой лес: серебристые папоротники, изогнутые лианы, томные орхидеи, высокие деревья, устремленные к солнцу, необъятные гиганты, обросшие эпифитами. А с другой стороны, резко, будто кто-то прочертил границу, росли представители обычного южного леса, и было сухо и солнечно, листья переливались на ветру, и казалось, звенели. Горный массив пролегал из сухой части леса в дождевую, служил своеобразным мостом и выходил к морю.
Флаер Мэтта находился на площадке, но его самого не было видно. Роберт выбрался наружу, дав указание безопасникам не вмешиваться.
Хищный вид машины Мэтты отталкивал. «До чего же уродливый дизайн»? — Роберт подумал, что если вытянуть крылья и совместить с изящным удлиненным корпусом, то получился элегантный глайдер, похожий на морскую птицу. Хотя аэродинамика скорее всего пострадает — скорость набора высоты снизится. Роберт представил глайдер, задумался о форме крыла, какой излом предпочел бы, прямой, или как во флаере Мэтта, обратный. Неожиданно недостающие детали встали на места, картина приобрела целостность.