— Mio dio, Ян!
Де ля Роса оторвал его от перил и развернул к себе, нимало не удивленный, что его бывший подопечный носится по дождю с голым торсом. Скорее физрука озадачило, что лицо у Яна было залито кровью, которая текла, по всей видимости, из носа.
— Да ты что, салага, сдурел?
Сержант де ля Роса, похоже, в тот день был на посту. Он лихо встряхнул лишившегося разума солдата, привалил к перилам и вдумчиво, со смаком ударил в и без того кровоточивший нос.
— Лежать надо!
У Яна, наконец, получилось заговорить. Не исключено, что удар и, правда, имел определенную живительную силу.
— В медкабинет нужно, — слова получились легко, главное, чтобы де ля Роса не принял их за бред. — Доктор просил принести…
— Чего принести? — оживился физрук.
Ян вдруг понял, что не знает, как называется лекарство. Не знает, и все. Стало смешно. Он-то переживал, что это пьяное армейское чудовище ему не поверит, а на самом деле проблемой оказалась терминология. Под бромистым натром? А вдруг там что-то еще лежит?
— Второй сверху, третий слева ящик! Срочно! Там мистер Мартин умирает!
Де ля Роса сорвался с места, лихо загрохотал по ступеням тяжелыми сапогами. Ян, внезапно оставшийся без опоры, снова уцепился за перила, а заодно опустил взгляд вниз, ведь слоноподобный топот физрука навел на какие-то странные мысли. Почему так холодно и противно ногам, хотя все тело горит в жару?
— Вот ведь, — Ян даже развеселился, насколько это было возможно. Убежал босиком.
Но веселье как возникло, так и исчезло. Сколько уже прошло времени? Доктор говорил, что сможет удержать одну-две минуты, не больше. И как это — удержать? Что он сделать-то может, без лекарств?
Де ля Роса бегал быстро. Пока Ян пытался отдышаться, физрук уже выбежал к нему, держа подмышкой ящик, в сравнении с могучей фигурой выглядевший крошечным. Бутылочки позвякивали при каждом шаге, сильно вонял бромистый натр. И хорошо — значит, де ля Роса взял именно то, что нужно.
— Куда?
Следовало отнести самому. Даже без вариантов.
Но сможет ли?
И если сможет, то когда.
Ян на пробу отцепил руку от перил и тут же вернул на место. Качка, только и поджидавшая удобного случая, с силой ударила площадку под его ногами.
— Даже не думай, — предугадал его мысли де ля Роса. — Куда?
— Общежития гуманитарного, третий этаж. Тридцать седьмая, — выговорил Ян. Только бы не забыл этот обломок армии…
— Ясно, — физрук рванулся вниз. — Тут постой, я за тобой вернусь!
Ян не сдержал усмешки. Он вроде бы как раненый боец, передающий товарищу секретное донесение. Нет воображения, да, Мартин?
До чего же качает, кажется, и правда затонет это проклятое здание вместе со всеми каким-то чудом живыми матросами. А Яна полностью, с головой накрыла не морская вода, но столь же холодное и соленое понимание — если доктор не справится, если после всего этого Мартин все-таки умрет, Сорьонен тоже отправится на тот свет. Уж Ян-то об этом позаботится, давно ведь хотел.
Еще когда понял, что доктор плетет какие-то интриги. Только вот раньше думалось, что интриги эти его не касаются, а оказалось — все с одной целью, забрать Мартина. Забрал, и что? Вот у Яна никогда такого не случалось, чтобы приступ и ни одной таблетки в пределах досягаемости.
Ян вздохнул.
Ему было холодно, а сама мысль продолжать стоять казалась абсурдной. Пол тоже холодный, но теперь-то уже что. Он отпустил перила. Только бы де ля Роса успел.
28
- Эй, доктор! Доктор, вы здесь?
Физрук застыл в дверях, едва не выронив ящичек. Он выпучил глаза, а затем принялся усиленно моргать. Картинка не менялась, и первой мыслью отставного сержанта Марио де ля Росы была идея бросить пить. Немедленно. А он-то считал, что навидался уже всего в этих учебных частях, и в какой-то академии естественных и гуманитарных наук по определению не может быть хуже.
— Доктор? — переспросил де ля Роса, все еще наивно полагая, чего-то не понимает.
Нет, такого маразма не подкинет даже белая горячка. Самые скверные и странные вещи — как правило, удел реальности. На полу действительно, как Ян и говорил, лежал преподаватель классической литературы, этот Франс Мартин, и выглядел так, словно ему не дали повеситься. Уложенные вдоль тела руки были бледные, с сероватым оттенком. А вот над ним в самой что ни на есть неприличной позе нависал многоуважаемый доктор Сорьонен. Да ладно бы просто нависал.
Де ля Роса всегда подозревал, что у медиков не все в порядке с головой, и прекрасно понимал, почему. Навидаться столько крови, не на поле боя, а в мирное время, да еще самим кромсать людей! Нет, конечно, они все были как один безумны, но за тихим и спокойным Сорьоненом вроде бы никогда не наблюдалось «тех самых» наклонностей.
Но все именно так и было.
— Что вы, черт подери, делаете? — осведомился де ля Роса, чувствуя, что еще немного, и бросится разнимать странную парочку. Тот, что снизу уже точно возражать не будет, он вообще не способен пошевелиться, и дорога ему теперь одна — в кухни. А тому, что сверху, плевать на докторскую неприкосновенность, пора прочистить мозги. Целую половину минуты сержант Марио Де ля Роса так и думал, даже сделал пару шагов вперед.
И тут Сорьонен оторвался от губ Мартина, поднял голову и задышал, как вытащенная из воды рыба. Вид у доктора был, прямо сказать, отчаянный.
— А, сеньоре де ля Роса, — задыхаясь, проговорил он. — Вы принесли ящик, хорошо. Ставьте сюда.
Физрук пробормотал нечто невнятное, а потом бухнул ящик к ногам распростертого на полу Мартина. Куда деваться теперь, он представлял слабо.
— Я бы попросил вас помочь, — сказал доктор. — Боюсь, одному мне не справиться.
— С чем? — уточнил де ля Роса, с беспокойством поглядывая то на покрасневшие губы доктора, то на заупокойного вида преподавателя на полу. Чем тут помогать? Он, Марио де ля Роса, может только могилу вырыть, ежели Мистер Мартин в завещании попросил похоронить его на острове.
Сорьонен, в свою очередь, смотрел нетерпеливо и непонимающе.
— Вы боитесь мертвых, сеньоре де ля Роса?
— Нет, но зачем…
Доктор фыркнул.
— Ну да, странное зрелище, признаю, — подтвердил он, впрочем, даже без улыбки.
И тут же проделал то же самое — два коротких вроде бы поцелуя, вот только теперь физрук заметил, что доктор при этом непотребном действе зачем-то зажимает Мартину нос.
— Он не дышит, сердце остановилось, — пояснил Сорьонен. — Это новый метод, искусственное дыхание. А мне нужно, чтобы вы через каждые два вдоха… — сраженный испуганным взглядом бесстрашного физрука, доктор поспешил добавить. — Это буду делать я, так вот… вы должны слегка нажимать ему вот сюда, — рука легла посредине груди. — Только не сильно, не сломайте ребра. Тридцать раз, ровно тридцать.
Что нужно было делать, физрук уяснил мгновенно. Про новый метод и науку ему было не слишком интересно, хватало и того, что непотребство оказалось очередным медицинским опытом, а уж нажать как надо на грудь — де ля Роса нажмет.
— Давайте же! — поторопил доктор.
Два выдоха.
Тридцать надавливаний.
Доктор, когда у него не был занят рот, помогал, считая нажатия. Де ля Роса, чувствуя под руками хрупкость чужих ребер, старался изобразить ритм, понукая остановившееся сердце, как упрямого коня, всем телом. Адский труд оказался, и он быстро вспотел. Доктору приходилось не легче, казалось, лежащий на полу без пяти минут мертвец забирает у него не только то дыхание, которое Сорьонен отдавал, а вообще все.