Мартин затряс головой, хотя одновременно и кашлять, и жестом давать понять, что лекарство он уже принял и больше не нужно, было затруднительно. Кашлять получалось лучше, и мысль, что он зря играется с огнем, пришла запоздало. Как доктор к только что умершему пациенту.
Дальше притворяться становилось опасно, и Мартин просто замер, оценивая успех своей авантюры. Наверное, это можно было назвать успехом. Незнакомый человек исчез, и держал его уже вполне привычный доктор, кстати, без халата, в такой же, как у него рубашке.
— И к чему была эта попытка манипулировать, Франс?
А вот теперь придется говорить ему. Мартин понял, что метод действовал правильно только на просто устроенных психопатов вроде Яна, а для таких как он сам, да и Сорьонен тоже, не годился совершенно. И надо придумывать какое-то объяснение простому желанию успокоить, пока не сказано лишнего.
— Неужели ты думаешь, что я стал бы рассказывать всякие ужасы из прошлого, — неожиданно желчно осведомился доктор. — Полагаю, тебе и собственных хватает. Чего один Дворжак стоит.
Мартин дернулся. Закралось у него подозрение, что пожар Кари устроил не сам. Да и сейчас стало заметно, с такого расстояния, что челюсть у того украшена чем-то, донельзя напоминающим нарождающийся синяк. Представить себе передравшихся доктора и Яна Мартин если и мог, то с трудом. Это было нелепо, и вообще, из-за чего бы им…
— Но в чем-то он прав, — Сорьонен сделал правдоподобную попытку усмехнуться. — Меня тоже, скажем так, не все в тебе устраивает. Некоторые черты твоего характера меня, как врача, просто из себя выводят.
Мартин удивленно приподнял бровь. Вот этот человек сейчас чуть ли не к себе его прижимал и затеял медицинскую лекцию, да еще с элементами оскорблений. Хотя если вспомнить, что у них поминки до потери сознания, это можно было и стерпеть. Вот только немного отодвинуться, а то мысли какие-то неправильные в голову лезут.
— Какие это?
— Ты в своем теле, как в гостинице, — пожаловался Сорьонен. — Крыша течет, в подвале мыши завелись, а тебе все равно, так, будто ты через два дня выедешь. Это нормально, по твоему?
— Такая уж гостиница, — нехотя согласился Мартин. — Я бы съехал, будь другая поблизости.
— Вот-вот. И я уже не знаю, как тебя еще заставить понять — другой гостиницы не будет, — Сорьонен, наконец, сообразил, что делает, и отпустил мартиновы плечи.
— Через силу не получится.
— Это уж точно, — доктор отполз к стене и там принял позу вселенской скорби. Мартину было неуютно, холодно и совсем не стыдно. — Ты скажи, может, я просто не понимаю чего?
Мартин торопливо поднялся.
— Я схожу к де ля Росе, — предложил он. — Может быть, у него еще есть.
Доктор пожал плечами, видимо, принял условия игры. Мартин, уже спустившись во двор, осознал, что ему предстоит будить ни в чем не повинного, спросонья дружелюбного, как медведь, де ля Росу и поморщился. На что не пойдешь ради друга. Или ради себя, что честнее.
40
Де ля Роса не спал.
Когда в дверь его комнаты на четвертом этаже общежития естественного постучали, он сразу же отозвался:
— Да заходи, чего стучишь, — и вернулся к прерванному занятию.
Последние часа полтора Марио де ля Роса потратил на то, чтобы привести в порядок свои вещи. Их было немного, ровно столько, сколько нужно, а может быть, даже немного поменьше. В избитом чемодане уже лежали две рубашки, одни, самые приличные из двух пар, брюки и завернутая в исподнее бутылка. Оставалось упаковать еще кое-какие бумаги, забрать с умывальника мыло, и сборы будут окончены.
— Напоследок, ага? — де ля Роса сидел спиной к двери и поворачиваться к гостю не стал. Он и так прекрасно знал, кого принесли черти в столь поздний час. Или уже ранний? Вот в учебных лагерях еще немного и побудка, по холодку да росе на пробежку, построение на плацу… Нет, куда все эти гуманитарные науки, кому они теперь нужны?
— Прошу прощения, — был ответ.
Де ля Роса поморщился. Оказывается, пришел вовсе не Ян, а почему-то этот, странный, которого еще оживлять пришлось. И про злодеяния которого из ночи в ночь приходилось слушать.
— Добрый вечер, мистер Мартин, — учтиво поздоровался де ля Роса и уставился на визитера с неподдельным интересом.
— И вам того же, сеньоре де ля Роса, — Мартин улыбался виновато, и выглядело это так, словно он замышляет какую-нибудь подлость. Примерно такую, скажем, как подвыпившие отроки любили придумывать. Марио их почти и не слушал, другое дело, верить в такие рассказы или нет. Он не верил, но мерзкий осадок уже выпал.
— Случилось что-то? — спросил де ля Роса вежливо.
Преподаватель пожал плечами.
— Все время у нас что-нибудь случается, — заметил он. — Не остров, а сплошная трагедия.
Де ля Роса удивленно выгнул бровь. Да литератор был пьян, не то, чтобы совсем пьян, не шатался, не пытался песни орать, но хмель вокруг него светился почти как нимб у святого с фрески.
— Вот это верно, — согласился физрук и на всякий случай сморгнул.
Никакого нимба у Франса Мартина не было, зато докторский халат свисал с плеч что твоя занавеска.
— Вы уезжаете? — Мартин приметил на ровно застеленной кровати раззявленный, как звериная пасть чемодан.
— Завтра карантин снимут, — подтвердил де ля Роса. — Вот как снимут, сразу и поеду. Хватит уже, наработался.
— Завидую я вам.
— Завидуйте, завидуйте, — закивал физрук. — Только таким как вы туда нельзя, куда я поеду. Не живут там такие.
Преподаватель, похоже, искал, на что бы сесть. Де ля Роса не спешил предлагать стул, потому что на стуле он как раз приготовил на завтра одежду и убирать ее не собирался. Да и вообще, не хотелось ему, чтобы этот лунатик у него засел.
— В армию, — догадался Мартин. — Что ж, рад за вас. А я, собственно, с просьбой…
Де ля Роса не удержался и громко хмыкнул.
— Это с какой же?
Преподаватель классической литературы даже вида не сделал, что смущается. Напротив, в его взгляде де ля Роса увидел что-то родное-родное, так понимающе и заговорщицки мог смотреть только алкоголик со стажем на алкоголика со стажем. Или алкоголик, которому нечего пить на алкоголика, у которого есть заначка. Марио де ля Роса усмехнулся еще раз, дескать, понимаю, браток, твою беду, да самому надо.
— Нет ли у вас немного спиртного? — вот она просьба и озвучена.
Де ля Роса уже почти развел руками, но тут Мартин добавил.
— Не думайте, это не для меня.
— А какая разница? — вырвалось у физрука. — Я разве отказывал?
И понял, что не откажет. Потому что для себя такие как этот Мартин и пальцем не пошевелят. Это он из пьяных речей Дворжака понял превосходно. Значит, выпивка требовалась не преподавателю классической литературы, а кому-то еще.
Мартин пожал плечами. Де ля Роса вздохнул и запустил руку в чемодан, пошарил там, нарушив идеальный порядок, и добыл початую, но плотно закрытую бутылку бренди.
— Последняя, — с гордостью сказал он.
— Я заплачу.
— Прекратите, — не нужно тут никому платить.
Что досталось бесплатно, бесплатно же и будет отдано. Интересно только, кому понадобилось.
— А кого поить? — уточнил де ля Роса. — Не слишком крепкое будет?
— Нет, не думаю, — тон был такой, что ясно — дело секретное. Вот только конспиратор из этого Франса Мартина был никакой, по крайней мере, в поддатом виде. Если расхаживать везде в докторском халате, то круг собутыльников резко сужается. Подумав так, де ля Роса не стал переспрашивать и с готовностью протянул бутылку просителю.
— Для доктора нашего не жалко, — удовлетворенно сказал он. — Ему сейчас самое то!
Неужто его гость удивился. Чему тут удивляться, де ля Роса не понимал. Не понимал, и все. Он бы и сам, если б пришлось своего ученика из петли вытаскивать, а потом еще причину смерти выяснять жуткими способами… Марио поморщился. Нет, будь он на месте Сорьонена, сам резать мертвого студента ни за что бы не стал. Пропади она пропадом такая наука. Повесился, в ад пойдет, куда уж еще-то мучить и покойничка, и себя.