Беатриче: — Вы всегда кончаете лошадиной остротой.
Франческо (заканчивая разговор с Леонато): — Отлично, мой друг. Синьоры, владетель Новары приглашает погостить у него, сколько мы пожелаем.
После этих слов с галереи уходят почти все, но Клавдио придерживает Бенедикта.
Клавдио: — Бенедикт, ты заметил дочь синьора Леонато? Какая скромная и милая девушка! Или ты иного мнения?
Бенедикт: — По-моем, у для большой похвалы она слишком мала, для высокой — низковата.
Клавдио: — А я утверждаю, что не видел в своей жизни девушки прелестнее!
Бенедикт: — Я могу еще обходиться без очков и ничего особо прелестного в ней не вижу. Вот ее кузина — не вселись в нее бес — была бы лучше ее настолько, насколько майские дни лучше декабрьских. Но, я надеюсь, тебе не захотелось обратиться в женатого человека?
Клавдио: — Я не верю в такую удачу, но да: я хочу, чтобы Геро согласилась стать моей женой.
Бенедикт: — Вот до чего дело дошло! Еще вчера мы с тобой смеялись, что женатики носят шапки с целью прикрыть некие витые украшения, а нынче ты сам хочешь подставить шею под ярмо? Что ж, валяй и вздыхай все воскресные дни о былой свободе…
В этот момент на галерею возвращается Франческо.
Франческо: — Что за секреты задержали вас здесь?
Бенедикт: — Я бы хотел, сир, чтобы Вы принудили меня открыть их.
Франческо: — Повелеваю тебе именем присяги на верность.
Бенедикт: — Ты слышишь, граф Клавдио? Я вынужден отвечать и говорю: Клавдио влюблен! В кого, спросите Вы? В маленькую Геро.
Франческо: — Это так, граф Клавдио?
Клавдио: — Так, сир.
Бенедикт: — В старой сказке говорилось: «Это не так и не было так и дай боже, чтобы этого не было».
Клавдио: — Только если моя страсть внезапно исчезнет, дай боже, чтобы так оно и было.
Франческо: — Аминь, если Вы любите Геро; она вполне достойна любви.
Бенедикт: — А я не чувствую, достойна ли женщина любви. И потому до конца жизни останусь холостяком.
Франческо: — Ну-ну. У меня есть предчувствие, что прежде чем умру, я увижу тебя побледневшим от любви.
Бенедикт: — От злости, от болезни или от голода, сир, но никак не от любви. Если я начну бледнеть от любви вместо того, чтобы краснеть от вина — позволяю вам выколоть мне глаза и повесить меня вместо вывески над входом в публичный дом в качестве слепого Купидона.
Франческо: — Время покажет. А пока что, любезный Бенедикт, отправляйтесь к Леонато и скажите, что мы придем на праздник, который он собрался затеять.
Бенедикт уходит, а Клавдио обращается к кондотьеру:
— Я Вас прошу помочь мне, сир.
Франческо: — Слушаю.
Клавдио: — Есть сын у Леонато?
Франческо: — Одна лишь Геро. Она же и наследница всего. Коль любишь ты ее, тогда признанье сделай.
Клавдио: — Язык немеет перед нею, я хуже школьника робею…
Франческо: — Тогда поступим так: сегодня ночью будет маскарад. С тобой фигурами и голосом мы схожи, а лица масками обложим. Я к Геро нежно подойду и слух ее в свой плен возьму и в пылком приступе влюбленной речи тобою назовусь меж прочим. Потом с ее отцом я потолкую и к обрученью подготовлю все втихую. (Уходят.)
Глава сорок четвертая. Представление продолжается
На галерею выходят дон Хуан и Конрад, его приспешник.
Конрад: — Почему, граф, Вы так печальны?
Дон Хуан: — А с чего мне быть веселым? Не так давно я дерзнул восстать против капитан-генерала и проиграл! Он вернул мне свою милость, но она мне горше равнодушия. Ничто мне теперь не мило, ко всему я апатичен. Лишь месть может воскресить мою душу, но в чем она может состоять? Оружием мне его не победить. Подскажи, если знаешь, нужное средство…
Входит Борачио и говорит:
— Вы напрасно, граф, всех сторонитесь. Я только что был на великолепном ужине, который устроил Леонато в честь Сфорца. А еще я узнал, что вскоре нас ожидает свадьба.
Дон Хуан: — Какой дуралей хочет обручиться с заботами?
Борачио: — Клавдио, правая рука капитан-генерала. А его избранница — Геро, дочь Леонато.
Дон Хуан: — Как тебе стало это известно?
Борачио: — Я проветривал комнаты и, увидев Франческо и Клавдио, юркнул за занавеску. Оттуда и услышал, как сир обещал лично просватать Геро во время маскарада.
Дон Хуан: — Во время маскарада? Тут может выпасть случай сорвать мою досаду. Идем туда сейчас же. (Уходят.)
Их сменяют Леонато, Геро и Беатриче.
Леонато: — Странно, графа Хуана не было за ужином.
Беатриче: — До чего кислое выражение лица у этого синьора — словно его мучает изжога.
Геро: — Он меланхолического нрава.