За мои шахматные успехи и вообще за глубокий интерес к этой игре я с благодарностью вспоминаю еврея-парикмахера из Гродеково. К моему стыду, даже не знаю, как его звали.
Люля
Жили мы тогда в Северном городке воинской части моего отца, а мамина подруга Люля — в общежитии, в Уссурийске.
Тетя Люля (это я прозвал ее Люлей в малолетстве — так и повелось) страшно завидовала моей маме. Мол, подруга не так уж красива, а замужем. А у нее семейные дела не заладились, никак не получалось выйти замуж, хотя окружающие считали ее первой красавицей. От тети Люли исходила такая энергия, что невозможно было не обратить на нее внимание. Но не везло.
И вот однажды она привела в гости к нам очень интересного старлея, по которому сохли все девки Уссурийска. Дело у них уже шло к свадьбе. Любое застолье, особенно со спиртом на лимоннике, как и в тот раз, быстро заканчивалось.
— Нам пора, — поднялся из-за стола старлей.
— Поздно уже, автобусы не ходят, — возразил отец. — Оставайтесь.
— Разве что… — старлей вопросительно посмотрел на Люлю.
— Да мне и на работу от вас ближе, — поддержала отца Люля.
И тут, поддавшись общему настрою, не по делу вступил я (тогда первоклассник):
— Оставайтесь, тетя Люля, будет так же весело, как тогда, когда вы ночевали у нас с дядей Мишей.
В воздухе повисла зловещая тишина. Герои застыли в немой сцене из гоголевского «Ревизора».
«««
Вспомнилась мне эта история через много лет, когда уезжая от родителей из Кривого Рога мы с женой никак не могли отказаться взять посылку (ящик помидоров) и передать ее в Калинине тете Люле. Да, была перестройка — конец советской власти, когда в России с помидорами было туго.
В Калинине поезд стоял двадцать минут. Люля пришла за посылкой с тем старлеем. Уже майором. Были рады встрече. Многое вспомнили.
Северное сияние
Зимой, то ли в конце 1957, то ли в начале 1958 года, все немногочисленное население нашей воинской части, расположенной рядом с бухтой Провидения, среди ночи высыпало на улицу. И было отчего.
Вместо полярной ночи вокруг было необычно светло от света, льющегося с неба и отражающегося от чистого до голубизны снега.
Это был пир северного сияния. Такой его интенсивности, как позже пояснили ученые мужи в газетах и журналах, наше поколение не наблюдало.
Описать адекватно то, что происходило в небе над нами, просто невозможно. Представьте, что небо — тонкий сосуд с жидкостью, в которую чья-то властная рука подливала акварельные краски разных цветов. Они смешивались, обтекали друг друга, отражались на лицах зевак. Это было фантастическое буйство красок.
Глядя в лица взрослых мужчин и женщин, я видел, что их, как и меня, немного пугало это необычное явление. Как что-то фантазийное, за гранью реальности.
Продолжалось это чудо более двух часов. А его менее интенсивные отсветы были видны до рассвета.
«Разойдись!..»
Отца перевели по службе на Чукотку в 1956 году. Он был зам. командира отдельного артиллерийского дивизиона, расположенного на берегу бухты Провидения. Именно здесь были два равнинных участка. Один из них занимал военный аэродром в Уреликах, а второй — около нашего поселка. Потому здесь в свое время было сооружено футбольное поле — единственная площадка для проведения первенства по футболу среди воинских частей юга Чукотки.
В один из летних дней 1957 года, в выходной, у нас дома зазвонил телефон. Это был офицер, отвечающий в дивизии за спортивно-массовую работу. Он сообщил, что на грани срыва футбольный матч между Озерами и дивизионом отца. Заболел судья. И он попросил отца посудить предстоящий матч.
Здесь надо знать характер отца. Это крестьянский парень, закончивший военное училище и прошедший все тяготы войны с первого до последнего ее дня. Для него не было слова «не могу». Определяющим было слово «слушаюсь». Этому научил фронт. Справлюсь, решил он. Не велика премудрость. И дал добро.
На стадионе уже изначально сложилась напряженная обстановка. Озера не верили, что местный судья будет справедлив.
Свисток отца дал начало тому памятному для многих матчу. Первая же атака наших завершилась грубым нарушением со стороны Озер. Штрафной удар был назначен вблизи ворот противника.
Как и положено, игроки Озер в девяти метрах от места нарушения установили стенку из шести человек. Бить штрафной собирался «звезда» наших Бердюк. И вдруг…
К стенке подошел отец, который совершенно не знал правил игры. Он был озадачен: что еще за стенка? Это непорядок. И он ничтоже сумняшеся скомандовал: «Разойдись!..»