Для всех это был такой шок, что казалось, даже северный воздух стал гуще. Затем представители двух команд стали объяснять отцу, что он не прав. Он и сам это понял, но уступать было не в характере боевого офицера. Дал команду своим спортсменам занять места в машинах и отправил их восвояси.
Наказан был не отец, а офицер из дивизии, не выяснивший заранее отношения отца к футболу.
Происшествие на рыбалке
Кто когда-нибудь жил на Чукотке, знают, что значит для мужчины рыбалка. Особенно зимняя. Когда в мае лед в заливах перерезают многочисленные трещины. Достаточно легкого багорчика, чтобы расширить ее, превратив в лунку, а не сверлить полутораметровый лед. Как-то веселее ловить рыбу под солнышком, а не под завывание морозной поземки. Да и клев совершенно иной: кроме бычков начинают брать навага, камбала, голец.
В то памятное утро я, одиннадцатилетний сын офицера, проснулся рано, часа в четыре. Солнце уже вышло из-за вершины сопки и начинало пригревать.
Сборы (одеться потеплее, взять рыболовные снасти, тормозок) заняли минут двадцать. Спустившись с крыльца деревянного двенадцатиквартирного дома, где жили офицеры с семьями, я двинулся к своему заветному месту. Выйдя за военный городок, обошел отрог сопки и ступил на лед бухты. Пьяняще пахла морская капуста, вытаявшая по берегу из-подо льда.
А вот, чуть поглубже, и заветные трещины. Пробив багорчиком три- четыре лунки и разматывая удочку, обратил внимание на металлический цилиндр диаметром метра четыре, высящийся надо льдом метрах в пятнадцати от берега. Верхняя круглая крышка его была откинута в сторону. Изнутри раздавались странные звуки. Это сегодня я могу их идентифицировать. А тогда, в далеком пятьдесят восьмом году, я и представления не имел, что такое компьютер, принтер, факс, ксерокс, какова гамма их звучания.
Недалеко находились склад ГСМ и выдающийся вглубь бухты пирс. А потому я был уверен в том, что странно звучащий цилиндр — одна из новинок хрущевского перевооружения армии.
Клев был отменный, а потому я на время выпустил из внимания этот новый объект. Заинтересовался им вновь, продвинувшись в ходе рыбалки в его сторону. Оставив удочку на льду, вплотную подошел к цилиндру. Неожиданно ощутил чувство страха и острое желание заснуть. Сами собой подкашивались ноги. Я вырубился с ощущением во рту тошноты.
«««
Открыв глаза, я, прежде всего, отметил, что солнце прошло уже полкруга по небу. Значит, сейчас часа три дня. Я лежал на льду, под головой мой рыбацкий ящик. Рядом в лунке плавала удочка. Когда рыба ее потянула, ручка из пробки не дала ей утонуть. Пошатываясь, с тяжестью в голове я поднялся сначала на колени, потом на ноги. С великим удивлением увидел, что железного цилиндра на льду нет. Вместо него круглая полынья во льду.
Подойдя к своей лунке, я вытащил из воды удочку. На блесне висел огромный — килограмма полтора — бычок. Головастый, рогатый, весь в слизи — я таких до тех пор не ловил.
Я пытался понять, что со мной произошло.
Во-первых, отчего я потерял сознание? Ранее такого со мной не случалось. Может, это как-то связано со странным цилиндром? Тем более, пролежав на льду полдня, ощутил, что одежда была сухая. Как это объяснить? Если бы в этот период ко мне подходили наши мужики, они не пропустили бы случая поинтересоваться, что за рыбина пытается утопить удочку. Да и не бросили бы меня на льду.
Напрашивался один вывод: металлический цилиндр мог оказаться секретным летательным аппаратом наших военчиков, которым при взлете пришлось позаботиться обо мне. В это с трудом, но верилось: совсем недавно в космос запустили спутник, вокруг Земли слетали собачки.
Так и не дав себе четкого ответа на вопрос, что же со мной произошло, я смотал удочки, бросил в ящик бычка-гиганта. Кинув ящик на плечо, пошел назад к поселку.
Проходя мимо склада ГСМ, я услышал голос часового, подошедшего к оградительной колючей проволоке, приглашающего меня подойти к нему. Свернув с натоптанной тропинки на целину, я вплотную приблизился к солдату в белом полушубке с карабином на плече.
— Ты цел, пацан? — с легкой дрожью в голосе спросил часовой.
— Цел то цел. Только вот не могу понять, что со мной случилось, — ответил я ему.
— Да я и сам не более твоего понял, — почесал затылок мой собеседник.
Он поведал, что заступив на пост утром, с завистью следил за моими успехами, поскольку он сам заядлый рыбак. Когда я подошел к цилиндру, продолжал часовой, то упал, как подкошенный. В тот же миг он потерял сознание. Очнулся, когда я еще лежал на льду. Впечатление такое, будто простоял на ногах полдня. Я же через минуту поднялся на ноги, собрался и пошел домой. Он окликнул меня, чтобы выяснить, что произошло. Тем более, что исчез цилиндр.