Среди факторов общественной опасности называлась слабая управляемость наследственного магического дара. Проще говоря, колдун-самоучка не всегда способен отвечать за свои действия. В отличие от волшебников-профессионалов, магическое воздействие, совершаемое колдуном-самородком, управляется не четко сформулированной мыслью или их последовательностью, а подсознательно, через эмоции и скрытые желания. По этой причине самородная магия лишена прикладной составляющей и несет опасность, как для колдуна, так и для окружающих его людей.
Такие колдуны часто имеют проблемы с психикой и в отношениях с окружающими. Но, в случае с Нориксен, заключение было предельно оптимистичным. Взяв подписку о неприменении своего дара и сделав скидку на мирный и общественно полезный характер деятельности, «инквизиторы» Вандербурга применили к колдунье мягкий режим учета. Применили — да и забыли про ее существование.
«Условно безопасна для общества, — гласила формулировка, — степень потенциальной опасности: ниже среднего».
Влад поневоле расхохотался прямо перед экраном компьютера. В очередной раз он понял, что переоценил умственные способности работников СМК. Недооценить же их было трудно.
Адрес и номер телефона — не сотового, а обычного, домашнего, к досье прилагался. Влад переписал их на бумажку, которую прикрепил к монитору. Разумно рассудив, что утро вечера мудренее, он выключил комп и завалился спать — спокойно, с чувством почти выполненного долга.
Карен Терусян все-таки умудрился уснуть — на специально оккупированном для этой цели сидении. Проспал он немного, часов пять или шесть, но и этого, что называется, хватило на многое.
Например, на то, чтобы чувствовать себя как отсиженная нога — не столько больно, сколько дискомфортно в сочетании с невозможностью толком пошевелиться. Еще этих нескольких часов с лихвой хватило, чтобы получить целый комплекс ощущений под вывеской: «вчера было весело».
Башка словно налилась свинцом, во рту, наверное, было хуже, чем в логове хтоников, лоб покрылся испариной, а все, что вчера было съедено, но не успело перевариться, готово было рвануть на свободу. Еще в комплект входили красные глаза и помятое лицо, о чем Карен не знал, ввиду отсутствия поблизости зеркала.
А вот на восстановление «новой» туфли Терусяна, мгновенно превращенной в старую дерюгу, этой ночи почему-то не хватило. И на разбитое стекло — тоже. Дыра, хоть и поменьше размерами, все еще «украшала» дверцу автобуса.
Стефан сидел на водительском месте, разглядывая какую-то старую газету. Услышав шуршание шагов Карена, он обернулся, и студент чуть не отшатнулся, увидев его лицо — изможденное, старое, каким оно не было еще вчера. Лицо человека, годами пахавшего без перерыва.
— Понимаю, краше в гроб кладут, — усмехнулся водила, поймав испуганно-удивленный взгляд Карена, — но, уж поверь, пацан, ты выглядишь не лучше.
— Да, я в курсе, — буркнул Терусян, — кстати… вы че… спали?
— Угу. Впервые за четырнадцать лет мне было реально нечего делать. Вот я и вздремнул. Годами не хотел спать — просто, не хотел и все, а тут… Словно битой по башке получил, так отрубился. А когда проснулся, гляжу, уже светло, солнышко светит, народ мимо ходит. Дети пальцем показывают, не каждый же день в их дворе автобусы останавливаются. Один умник в очках и с портфелем заявил, что восьмого маршрута в Вандербурге — того. В смысле, нету. Седьмой есть, девятый есть, а восьмого — ни-ни.
— А вы?
— Ну, я у него так, вежливенько поинтересовался, как это так? Куда ж он деться мог? Ну, он, надулся важностью, как жаба…
— …из школьного живого уголка?
— А хоть бы и из уголка. Надулся и говорит, что лет десять назад была куча ДТП, все с участием «восьмерок» — автобусов, маршруток. Ну, признали этот маршрут потенциально опасным и закрыли.
— Ого! Нехилое проклятье! Я думал, оно только на этот автобус… Во, как скрико…срико…
— Срикошетило? — поправил Стефан.
— Во-во. Лучше бы туфель мой починило.
— И мое стекло… Странное дело. И со стеклом, которое, по идее, должно уже восстановиться. И со мной, который один раз баранку отпустил, прикорнул — и разбитым себя чувствую.
— И со мной… Вы, вот, говорили, что здесь ни голода, ни жажды не чувствуешь, и в туалет не тянет, и можно не спать.
— Говорил, говорил. И сейчас говорю, что сам охреневаю. Потому что, помимо усталости и чувство голода появилось. И жажды. Пусть, не сильно, но как-то быстро оно растет.
— А остальные пассажиры? — интересная мысль так неожиданно пришла в свинцовую голову Карена.
— Как обычно. Правда, я интересовался. Хреново чувствую себя здесь только я.
— Нет, не только, — заявил Терусян, — я…
— С тобой все понятно. Привет с большого бодуна.
— Очень смешно. Минералки не будет?
— Нашел, у кого спрашивать. И о чем думать. Я, вот, боюсь, как бы хуже не стало.
— В смысле? — Карен рефлекторно почесал затылок.
— Очередной финт проклятья. Помнишь, мы нарушили правило? Сошли с маршрута, поехали за помощью к твоему дружку-ботану. Я крутил баранку, ты меня на это подначил, и вот результат. Повысили строгость режима, как в тюрьме. Раньше хоть терпеть можно было, годами без пищи обходиться. Теперь — нельзя. Нас, как подстрекателей к бунту, уморят голодом и жаждой.
— И головной болью, — Карен схватился за голову, — слушай, ну че так мрачно? У меня башка еще больнее разболелась. Может, проклятье, наоборот, сдает помаленьку. Срок годности и все такое. Кстати, дыра в стекле… она больше под эту версию подходит, не под твою.
— Проклятье? Сдает? Не знаю. Пойми, я же всего лишь водила. В чудеса не особо верю, и по части версий не мастак. Вот дружок твой, наверняка бы навалил сейчас кучу гипотез. Вот только проку от них — как от любой наваленной кучи.
— Блин! — только и успел сказать Терусян, закрывая рот ладонью. Содержимое желудка подавшееся было наружу, с позором отступило, — давай, не будем про кучи, которые валят? По-человечески прошу. Может, на твоей колымаге, лучше за минералкой съездим? Ты, как хочешь, а я себя уморить не дам.
— А ты не боишься, что минералка попадет в салон только с вышедшим сроком годности?
— С чего ради? Это, если удрать попытаешься, тогда стареешь. Забыл? Я же не постарел, когда сюда просто зашел. Попросим продавца поставить минералку на ступеньки и деньги взять там же.
— Какой ты умный. Забыл о повышении строгости режима?
— Да, — задумался на мгновение Карен, — а, по хрену. Я щас готов воду из унитаза пить, не то что минералку просроченную. А если ты есть хочешь… то давай еще и консервов купим. Они не должны испортиться. Во всяком случае, уморить себя…
— Ладно, — согласился водила, и его желудок откликнулся нетерпеливым ворчанием, — как говорится, голод не тетка.
Промолчавший полночи мотор снова закряхтел, заводясь.
Магические способности — признаки, соответствующие уровню психофизического развития личности, достаточного для осуществления ей магического воздействия (см. «Магическое воздействие»). Подразделяются на квалификационные (благоприобретенные, культивированные), стихийные (дикие) и врожденные.
Квалификационные М.С. культивируются в профильных учебных заведениях по дидактически обоснованным учебным программам, с максимально возможным учетом индивидуальных особенностей личности. Квалифицированный маг является дипломированным специалистом, и, в соответствии с законодательством Вандербурга, имеет право заниматься законными магическими операциями. Сами по себе квалификационные М.С. не делают их носителя общественно опасным, источником такой опасности являются личностные патологии мага (см. магическое воздействие)
Стихийные М.С. возникают у человека самопроизвольно, нередко, вопреки его воле. Факторы их зарождения до сих пор не изучены в полной мере; на сегодняшний день известно лишь два из них: влияние Источников Силы (см. «Источники Силы»), либо целенаправленное самообучение. Самообучение нередко имеет общую методологическую базу с формированием квалификационных М.С., однако отличается от него отсутствием системного подхода, предметной избирательностью, а также нарушением законов дидактики. Формирование стихийных М.С. сопровождается глубокой личностной деформацией, в отдельных случаях — отклонениями в развитии. Степень этих отклонений, а также опасность стихийных М.С. возрастает с опытом их носителя.