Целые сутки мы с женой были единственными гостями отеля, все службы работали только для нас и ничего не менялось. В Ницце нас встретили как родных, дали примерно такой же отличный номер, и, хотя это отель другого бренда, перенесли все условия и сюда: не взяли денег ни за завтрак в номер, ни за паркинг. Дело ведь не в этих небольших суммах, дело – в профессиональной гордости.
Наш прокат
Поскольку из Ниццы мы уже улететь не могли, то нам нужно было добраться на поезде до Парижа. Мы заехали в аэропорт Ниццы и зашли в зал, где находятся все основные пункты проката. Зал был практически пуст.
На стойке Sixt нас встретили улыбкой. Сотрудник и начальник. Я предложил вернуть машину на вокзале.
– Не проблема, – сказал начальник. – Сегодня для вас это будет бесплатно.
И хотя система автоматически сняла с карточки 15 евро за изменение бронирования, начальник тут же сделал отмену платежа.
Вирус-то улетучится, а пункт проката останется. И сюда снова вернутся клиенты.
Наш Аэрофлот
Пару раз пришлось менять даты и пункты вылета, поскольку ситуация с отменой рейсов менялась стремительно.
Я быстро дозванивался до Аэрофлота и мгновенно решал вопрос с перебронированием обратного билета. Ну, как мгновенно. 5-6 минут. В таких ситуациях, мне кажется, это равноценно секундам.
А вчера пришло еще и сообщение, что в связи с непростой ситуацией мой Золотой статус продлен до 2022 года. Безумие-то уляжется, а Аэрофлот останется. И пассажиры его никуда не денутся. Насколько я понимаю, такие же привилегии получили и другие участники программы лояльности.
Наш поезд
Единственное, чего я так и не понял, – это зачем я покупал билеты на поезд Ницца-Париж.
Турникеты на вокзале были открыты. И даже надпись имелась: проход свободный. Кондуктор в поезде был. Один на три вагона. И билеты он так и не попросил показать.
Оказывается, можно было просто приехать на вокзал, сесть на поезд и доехать до Парижа. Но вот для того, чтобы зайти в интернет, пришлось завести код бронирования. Ну, получается, что я заплатил за вай-фай.
На выходе тоже никто билетов не спросил
Сегодня мимо меня прошло три полицейских патруля и один проехал. Смотрели по сторонам. Ни документов, ни этих безумных удостоверений о походе в магазин ни у меня, ни у кого другого не потребовали. Вообще, вопросов не задавали.
Говорят, где-то начали штрафовать. Не знаю, не видел.
Мне кажется, что во время таких издевательств, которые придумывают правители, сами люди становятся добрее друг к другу. Отзывчевей, что ли. Больше готовы помогать друг другу.
Ну, конечно, речь не о гоблинах, которые закупились рисом и туалетной бумагой и злобно скрипят зубами, забившись в дальние углы своих квартир. Эти никому не готовы помогать. Эти больше всех почему-то хотят выжить при апокалипсисе, хотя их существование настолько же бессмысленно, насколько и вредно.
А я говорю о людях, которых тоже очень много. И которые понимают, что в любой ситуации мы должны оставаться людьми. И хотим этого. Правители-то подлые как вирус испарятся, а люди-то – останутся.
О том, как в эпоху вируса я летел из мертвого «де Голля» в живое «Шереметьево»
21.03.2020
Много раз улетал я из Парижа. И самым неприятным всегда был переполненный аэропорт имени Шарля де Голля. Везде огромные очереди: на стойках регистрации, на паспортном контроле, на досмотре. Везде толпы с тележками, с чемоданами-баулами, с орущими детьми в колясках и без. Но придуманная эпидемия сделала аэропорт не столько тихим и уютным, сколько зловещим.
Пост-апокалипсис
Я ожидал, что увижу, как наглядно снизился пассажиропоток. Но не ожидал, что увижу абсолютно пустой аэропорт имени Шарля де Голля.
Минут десять мы шли от остановки, куда нас привез отельный шаттл, до нужного терминала и не встретили ни-ко-го.
Картинка из американских фильмов про апокаптическое будущее. Вымерший аэропорт, но эскалаторы и лифты работают, свет горит. Это так всегда у американских режиссеров. Всех съели зомби, двое смельчаков куда-то пробираются, находят пустой дом, заходят, включают свет, пускают воду. Всё это есть. Не понятно только, кто обеспечивает коммунальное хозяйство, если всех съели зомби.
Первых не обращенных в живых мертвецов я увидел уже в нашем терминале 2С. В офисе Аэрофлота находилась сотрудница и решала вопросы двух-трех пассажиров. Работало пять стоек регистрации, людей почти не было. Мы сдали багаж и прошли в пустой зал для паспортного контроля.
Затем был пустой зал досмотра, затем пустой проход мимо закрытых магазинов дьюти-фри, а после – почти пустой бизнес-зал. И только уже перед самым выходом на посадку собрались наши попутчики. Большой А321 оказался – ну, не полным, конечно, – но близким к тому.