— Какая прелесть, Яо. Теперь мне еще больше хочется с ними… пообщаться.
— Экипаж с радостью поможет вам в этом деле, кэп!
Иногда так бывает — события идут одно за другим, не давая ни минуты отдыха, не говоря уже о получасе на анализ ситуации и контроль происходящего. Не проходящий цейнтнот, проблемы, которые требуется решить одну за другой, пока не появилась третья, и не превратила все твои действия в бесполезные трепыхания… а потом ты внезапно понимаешь: все. События идут независимо от тебя, и все, что требуется — это бежать достаточно быстро, что бы не отстать от них. Я сидел за боковым пультом в рубке боевого М-экраноплана "Куроко", и все, что я мог сделать сейчас — только наблюдать. Смотреть, как медленно проворачивается под летящим кораблем планета, как из-за горизонта медленно выползает Северный Ледовитый Океан, сейчас закованный во льды, как в белый панцирь. Такой ослепительно сверкающий, пока еще коротким полярным днем… и невидимый — затянутый непрозрачным серым маревом опостылевшего Потолка. За кормой Куроко осталась рваная прореха над восточной частью Евразии выглядящая как неопрятная рана на фоне ровного "покрытия" остальной видимой части планеты. Скоро, совсем скоро из этой раны рванется пока сдерживаемый в боеголовках ракет атомный и термоядерный огонь — даже такой ничтожной трещины, менее десяти процентов от общей площади поверхности, хватит, что бы сжечь и разрушить смертельный кокон вокруг поверхности планеты, поставить решительную точку над инициативой неизвестных пришельцев… пока неизвестных, как я очень надеюсь.
"Нэко" уже достигла своей наибольшей высоты в этом прыжке и теперь, чуть наклонив нос, как по ледяной горке скользила вниз и вперед, к неразличимой пока ни глазами, ни радарами мобильной цели, недавно выпустившей против нас свой москитный флот, столь непохожий на обычных октов. Казалось, корабль хищно принюхивается, чуть поводя острым зализанным носом — и в предвкушении добычи мелко дрожит от вожделения: да, да, если где и быть ответственным за все-планетарную интервенцию, то только там. Люди и нелюди, механизмы и системы — все сейчас было сфокусировано на одной, медленно движущейся точке, на последнем задании этой сумасшедшей, не реальной, спонтанной и предопределенной одновременно миссии, начавшейся в ином мире. Добить, доделать свою работу — и наконец-то передохнуть… даже не так. Просто — победить, а там: будь что будет. И только один человек во всей этой кутерьме временно остался не у дел — тот, который заварил всю эту кашу взаимно-перетекающих событий — и даже не сейчас, а то ли шестнадцать, то тридцать два года назад, смотря как считать. И этот человек — я — сейчас единственный, кто мог просто попрощаться с фатально надорвавшимся кораблем.
Последние несколько суток Куроко эксплуатировался далеко за границами расчетных условий — слишком много полетов, реакторы, выставленные на реверс, прямой сброс активной реакторной массы через маршевые двигатели: внешне пока было незаметно, но корабль — умирал. Собственно, он уже был мертв — пройдя точку невозвращения после ухода во второй стратосферный прыжок. Если до того еще можно было после окончания трансконтинентального полета отстрелить активные зоны специально разработанных корабельных ТОКАМАКов вместе с слоями радиационной защиты и посадив на гладь подходящего водоема полегчавший корпус благодаря аварийным двигателям мягкой посадки*, то теперь… Теперь полоски виртуальных индикаторов от контрольных датчиков излучения медленно ползли вверх прямо на глазах в трехмерной виртуальной схеме экраноплана уже не только в реакторном отсеке, где радиация ушла в красную зону несколько часов назад, но и по всей корме, уверенно прокладывая путь себе к миделю**: нейтроны, прорывающиеся из горячей зоны создали достаточное вторичное излучение, что бы оно, в свою очередь начало воздействовать на корпус М-носителя. Уже одного этого хватило бы, что бы надолго оставить Куроко за рядами колючей проволоки со значками радиоактивной опасности под слоем специальной быстро-застывающей пены, однако это было не все. Корпус экраноплана "поплыл". Удары, обстрел, перегрузки, балансировка на реактивных струях репульсоров ориентации во время "ползка" от кольца до Хабаровска, торможение над озером Эворон, стрельба главным калибром "сходу" без возможности компенсации магией… геометрия корабля оказалась нарушена, и теперь все больше "расползалась", незаметно усиливая противную вибрацию. Еще немного — и начнет разрушаться пере-натянутая обшивка, а сопла до того до миллиметра совмещенных двигателей начнут растягивать корпус разновекторными усилиями еще больше… увы, после боя Куроко ждет только вынужденная посадка, и хорошо если хватит прочности дотянуть до чистой от Потолка зоны. Впрочем, до этого стоило сначала дожить, а пока… ты молодец, кораблик, и спасибо тебе. Пусть больше никто сейчас не оценит твой подвиг — тебя будут помнить еще годы и годы. Пусть только те-кому-надо, но все-таки… я уж постараюсь, Куроко, что бы про тебя не забыли. А теперь — прости, и… выдержи то, что начнется сейчас.
[*Двигатели Мягкой Посадки, или ДМП, слизанные автором у из замечательного романа "Эй-Ай" Степана Вартанова, здесь являются оригинальной разработкой клана Охаяси. Именно с прототипом ДМП Химари рассекает по Торговому Острову Коричневого Квартала Минато-но-Дзию, и более-менее успешно применяет его для съе… исполнения 101 приема каратэ :) ДМП в мире Химари получили широкое распространение — большое количество летающей техники производства Такамии просто не могло быть произведено без какой-либо системы аварийного спасения пассажиров и, желательно, самого транспорта. О необходимости такой системы рекомендую прочесть у самого Вартанова в указанном романе — в любом случае, не пожалеете, "Эй-Ай" стоит того, что бы его прочесть!
**Мидель (шпангоут) — средняя, обычно, но далеко не всегда самая широкая часть судна.]
— Внимание! Цель на радарах. Высотная, низкоскоростная, движение линейное… триангуляция по размеру — четыреста метров. Внимание! Признаки активация орудийных систем цели…
— Яо, фротальные щиты! Приготовится по моей команде снять-выстрелить-поставить гидроплазменный барьер. Первый залп — кластеры, второй — кластеры, третий и далее — подкалиберные…
— Капитан! Воды в танках на четыре итерации с щитами!
— Значит, сделаем его за три удара. — Как-то по простому ответила Юно. — Отчет по готовности, первый выстрел по достижению дистанции полтысячи километров. Торможение начать на двухсот, одновременно сбросить все дроны. Я на всех рассчитываю, ребята — последнее усилие…
— Так точн… кэп! Над чистой зоной многочисленные инверсные следы ракетных запусков! Фиксирую атомные взрывы над Уралом и центральной Россией!
— Ну вот и началось. — Непонятно кому сообщил очевидное я. — Вот и началось…
Над планетой, опережая запаздывающий рассвет, одно за другим начали вспыхивать миниатюрные солнышки, четко помещаясь в узлы сети, "держащей" серое марево Потолка — какие поярче, какие — послабее. Наверное, если наблюдать из космоса, это было очень красиво. Прямо — убийственно красиво, да.
— Приближаемся к отметке пять-два-нуля. Генераторы Кемерова с первого по третий — обесточить.
Вибрация корпуса меняет рисунок, становится более медленной, но более сильной.
— Внимание! Потеря фронтального щита 70… 50… 30… 10… щит потерян.
— Корректировка… Огонь! Генераторы — питание!
Куроко дергается влево, и тут же следует рывок назад — главный калибр бьет дуплетом.
— Активация генераторов фронтальных Кемерова… 10… 30…
Палуба под ногами пронзительно взвизгивает, экраноплан дергает влево — и сразу же вправо, двигатель корректирует траекторию.
— …Внимание! Опасность! Прямое попадание в…
— Яо, в задницу автоинформатор!
— Есть!
— Критичность?