- Почему тогда меня до сих пор не вызвали?
- Ну… во-первых, ты здесь не так и давно. Во-вторых, Карл убил бы всякого, кто осмелился бы сорвать планы по восстановлению замка. В-третьих, все знают, что тебя тренирует он, и что ты - в первой пятерке мечников, она же и в десятку не входит.
- А ты?
- А я вообще не люблю драться.
- Ладно, допустим, ты сейчас сказала правду.
Мика фыркнула, показывая, где она видела все сомнения вкупе с сомневающимися.
- Допустим, правильно оценила ситуацию, но тогда почему Карл…
- Ничего не сделал? - На этот раз Мика не дала себе труда дослушать до конца. - А зачем? С какой стати ему вмешиваться в наши внутренние дела? Это не по правилам. Хранитель должен знать, что делает, и отвечать за свои поступки. Это раз. Вали всегда выше валири. Это два. И без поединка ты не докажешь свое право на самостоятельность. Это три. Но редко кто решается на поединок, я например, так и не решилась, не потому, что сильно любила Айшу, а потому, что она была сильнее. Коннован не бросала вызова Карлу, потому что это - глупо. Даже если бы нас не убили, то выкуп за жизнь был бы высок. Но у тебя другой случай, подумай, пока еще есть время. А я не буду мешать.
Мика вышла. Она была довольна - Рубеус уже научился улавливать оттенки эмоций по скользким складкам платьев, по легким движениям рук, по взмахам ресниц и едва заметному оттенку сытости в черных глазах. Она считала, что убедила его.
Или не считала, а убедила? Мысль о поединке Коннован вызывала отторжение. Мысль о поединке с Коннован причиняла боль. А мысль о том, как Коннован расценит брошенный вызов, и вовсе…
Вальрик
Во снах тепло. Запах цветущего вереска и мягкий ласковый свет, смоляные сосновые стволы и призрачное кружево ветвей, перекрывающих небо. Звуков нет. Джулла что-то говорит, а он не понимает, переспрашивает и снова не понимает. Тишина. Разрастается, пожирая запахи и цвета, гаснет солнце и небо падает вниз, придавливая истерзанную душу.
Пробуждение болезненно, та же тишина, но сытая и довольная. Потолок. Стена. Дверь. Чертова комната-клетка. Вальрик поднялся и, взяв со стола бутылку с водой, сделал несколько глотков. Легче не стало, теперь до утра не заснуть. Сегодня ему почти удалось коснуться ее волос, почему-то именно этот факт казался наиболее важным. А вдруг, дотронувшись до Джуллы, он бы понял, что она хочет сказать? Он ведь всегда понимал ее, так почему же теперь… тошно. Холодно. В комнате жара, а его бьет озноб, и простынь пропиталась испариной. Ложиться обратно в кровать противно, а стоя не заснешь.
Хотя и так теперь не заснешь. Вальрик походил по комнате, дернул дверь - закрыта, конечно, но попробовать стоило. Смешно, они полагают, что его можно остановить запертой дверью. Ждут, когда успокоится. А с чего ему успокаиваться, когда ее больше нет? И жизни нет, одно существование в вязкой серо-стерильной тишине.
И все-таки ближе к утру сознание отключилось, предоставляя телу отдых. Сон без снов, нервное забытье со смутными картинками-запахами, ускользающими из пальцев. Вырваться удается лишь благодаря Ихору. Принес еду: то ли завтрак, то ли обед, то ли ужин. Безвкусный хлеб с безвкусным мясом. Есть совершенно не хочется, а вот вода - это хорошо, жажда мучит постоянно.
- С тобой хочет побеседовать камрад Унд, - Ихор отводит взгляд, и хорошо, тень сочувствия в его запахе вызывает приступы раздражения. Вальрику не нужно сочувствие, вот оружие пригодилось бы, а сочувствие… какой с него толк.
- Это очень серьезно, парень. Если камрад Унд решит, что ты неадекватен, то…
- Ликвидирует? - после долгого молчания говорить неприятно. Глотку царапает, и язык непослушный.
- Сначала попробует лечить. Он за тебя деньги заплатил и немалые, а медицина в Империи на высоком уровне, и не таких поднимали. Обколют так, что имя собственное забудешь, но рефлексы останутся, выступать будешь… натаскают, как собаку, еще из шкуры лезть станешь, чтобы хозяйскую похвалу заслужить. - Ихор подвинул поднос и коротко приказал. - Ешь. Хочешь рассчитаться? Наберись терпения. Научись ждать и просчитывать шансы, выбирать момент. А ты, как дурак, лбом о стену.
Наверное, в словах Ихора был смысл, но вот доходили они как-то тяжело.
- Ешь давай, вот так. А то четвертый день на одной воде. Думаешь, какая мне выгода помогать?
Вальрик пожал плечами, он ничего не думал, он просто жевал, стараясь не подавиться. И слушал, потому что не слушать не было возможности.
- Выгоды никакой, разве что хочу твою голову спасти. Хороший ты боец, жалко, если такого в тупую тварь превратят. А Шрам давно нарывается… только он, знаешь ли, здоров. Даже к тренировкам вернулся.
- Я все равно его убью.
- Убьешь, - согласился Ихор, - но только если будешь помнить, что тебе нужно его убить. А для этого ты должен остаться при памяти. Нормальным, понимаешь? Или хотя бы казаться нормальным. Не выделяйся, Валко.
Не выделяйся… основной закон Империи, и как он мог забыть о нем? Просто с памятью что-то не то… или с жизнью.
- Поэтому давай, доедай, потом в душ. Одежду я принесу. А ты извинишься перед Хозяином за доставленные неудобства и свое неосмотрительное поведение. Скажешь, что все осознал и больше инцидент не повторится. Делай вид, Валко. Прими правила игры, без этого не выжить.
Света, хоть бы каплю солнечного света! Окон нет, ни в комнате, ни в коридорах, ни даже здесь, в кабинете камрада Унда. Тяжелые изгибы мебели, пыльное озеро зеркала в обрамлении темно-зеленых портьер и символами власти герб и флаг Империи. Камрад Унд был частью обстановки, живой, но тем не менее привязанной к этому кабинету. Строгий костюм, строгий взгляд, наверное, имперцы, попав сюда, трепещут, а Вальрик не испытывал ничего, кроме желания выпустить Хозяину кишки.
Руки предусмотрительно скованы за спиной. И оружия нет. Плохо. Но Ихор прав, нужно притворяться, выжить, выждать момент. На темном ковре кровь не будет видна, а жаль… вот если на паркете, чтобы черная лужа и испуг в глазах, чтобы медленно подыхал, чтобы…
- Мне не нравится твой взгляд, - сказал камрад Унд.
- Простите.
Вальрик решил смотреть на пол. Жесткий зеленый ворс, черные ботинки, слева, там где стол, на ковре круглое пятно выцветшей краски. Точно пролили что-то. Не надо думать о хозяине этого кабинета, лучше о ковре, это безопаснее… спокойнее, за этими мыслями можно спрятать другие, те, что про кровь.
Черная лужа расползается, захватывая лакированные деревянные дощечки одна за одной. Притворяться? Все в порядке. Ненависти нет. Ничего нет. Только зеленый ковер и черные ботинки.
- Это все, что ты хочешь сказать?
- Я… прошу прощения. Я понял, что был не прав. - Ложь приходилось выталкивать наружу. - Я больше… я буду вести себя в соответствии с принятыми правилами.
- Неужели? Ты здесь всего несколько месяцев и уже дважды нарушил порядок. Уровень твоей агрессивности неоправданно высок даже для бойца. Это доставляет определенные проблемы. С другой стороны эмоциональная неустойчивость делает тебя потенциально опасным существом, которое было бы разумнее ликвидировать. Но в то же время ликвидация повлечет за собой определенные финансовые потери, что весьма неприятно. Ты говоришь, что осознал, я полагаю - ты лжешь, но готов принять эту ложь. До начала Сезона осталось полтора месяца. На тебя поставлены деньги и многие серьезные люди огорчатся, если ты не выйдешь на арену. - Камрад Унд поднялся из-за стола и подошел вплотную, приподняв двумя пальцами подбородок, он заглянул в глаза. - Поэтому, Валко или Вальрик, мне все равно, как называть тебя, но на арену ты попадешь в любом случае. Но вот в каком состоянии - зависит лишь от тебя. Полагаю, Ихор просветил тебя относительно некоторых возможностей нашей медицины? В глаза смотри, Вальрик. Да, ты пока не боишься, но я надеюсь, на твое благоразумие. Или ты уже не способен думать?
Способен. Например, о том, что руки связаны. И оружия нет… можно, конечно, ногой в висок, но не факт, что получится… и если получится, то слишком быстро, а Унд будет умирать долго, кровь на паркете и ужас в глазах… или не ужас. Вальрик потом узнает, позже, в других условиях. А сейчас он будет как все.