дальше уже черепахи, слоны, вода.
Он иногда задумывается — куда же ушел тот поезд,
который без него отправился в никогда,
и тогда он идет на станцию — хорошо, что рядом, —
и глядит туда, где вдоль путей растут тополя:
расплываются облака под далеким взглядом,
и двоится точкой другая земля.
Все, я ушла: хожу от окна до окна,
белой поземкой вечность занесена.
Я существую в совсем других временах,
да и вообще вопрос — существую ли.
Мне безразлично, в чьем времени ты живешь,
кто тебе солнце, и кто тебе летний дождь,
но я говорю, что ты никогда не умрешь,
и ты не умрешь до конца Земли.
Ты мне чужой и странный, нигде, никто,
это как ветер летит по трассе пустой,
это как будто идти чужой темнотой,
только куда-то руку слепую тянуть.
Но все равно — говорю, ты дойдешь, дойди
там ведь горит, звенит, дрожит впереди,
просто не встанут звезды, чтоб сбить с пути,
просто не сможет — до — оборваться путь.
Время темно, как небо в сухом декабре.
Кровью исходят даты в календаре.
Но все равно: подниматься пора на заре
и отправляться на ежедневный бой.
И — через площадь — выходишь в рассвет любой,
там, где бездонна пропасть над головой.
И говорю: твой мир навсегда с тобой,
и он навсегда с тобой.
ЧТО ЕЙ СНИТСЯ
1.
Невысокие елочки, редкий колючий кустарник,
И болит нога, и дыхание громко и хрипло.
Кажется, даже тропы ее выводить устали.
Она вытирает лоб и кашляет в локоть осипло.
Она знает, что это все ненадолго. Ее догонят.
И все думает: ну куда,
ну запас исчерпала весь я.
Мир внезапно плывет. Она сжимает ладони.
Она не уйдет. Потому что
Matrix has you.
Она успевает дохромать до старой сторожки.
Захлопнуть дверь. И только тогда сползти
По влажной стене. Найти в кармане какие-то крошки.
Судорожно зажать в горсти.
Рай, конечно, не для нее. Рай для тех, кто светел и кроток.
Она кладет пистолет поближе. Сыреет вечер.
Она подтягивает здоровое колено, кладет на него подбородок,
и думает: пусть они только войдут.
Я их встречу.
2.
Он идет совершенно не так. Он и опытней, и осторожнее.
За ним выпрямляется, не оставляя следов, трава.
Он на десять лет ее старше и безнадежнее,
у него на роду написано выживать.
На кустарниках сморщенные ягоды
о последние листья греются.
Неизвестно кем поставлен в ночной дозор,
он идет на запад по полузаросшим рельсам,
разрезающий тучи ветер остёр и зол.
А она ему, в общем, никто — напарница, сменщик. Но
несмотря на то, что неизвестно, откуда он знает путь,
он идет к сторожке сквозь предночную муть.
У него на юге есть дом, и кошка, и женщина.
Он останется жив и вернется к ним.
Как-нибудь.
3.
Из ниоткуда — странный нездешний свет.
Странные облака оседают на кронах дерев.
Когда дверь открывается, она хватается за пистолет.
Но убирает, вовремя его рассмотрев.
А те, кто идут за ними — недалеко,
Они изучали науку идти по следу.
Мир размыт, и его границы отчасти едут,
И туман комкастый, как скисшее молоко,
и тот странный свет по их уходящему следу.
И когда он волочет ее оттуда, практически на себе,
она просит его — уходи,
все написано на судьбе.
Он ее не слушает, тащит по редколесью,
жалеет, что нельзя перейти на бег.
В этот раз он ее спасет.
Matrix has you.
4.
Она трогает языком зуб мудрости, заостренный на сколе.
Ничего шагаем, в темпе.
Уже и надежда не грех.
Но вот кончается лес. И здесь начинается поле.
Поле гречихи, которая не цветет в октябре.
Ветер замолчал. Опавшие листья уснули.
Бледный свет играет на черточках сухого лица.
…А идущий сквозь — открыт всем ветрам и пулям,
Тем не менее, кто-то должен пройти это поле.
Все.
До конца.
Здесь они прощаются. У нее короткое рукопожатие.
Она верит, что он дойдет. Остается тут.
Он идет через поле. И тень его, словно распятая,