Но знай, что на рынке мягких услуг
коты котируются всегда.
Они котируются в клубок,
и в марте котируются они.
У них в глазах — три тыщи дорог,
и все выбирают свои одни.
Пожертвуй колбаску или творог
и по пути своем упорхни.
Они котируются на стул —
вот именно тот, куда тебе сесть.
Они приходят, когда уснул,
и вечно будят именно в шесть:
твой кот — суров и широкоскул —
садится на голову, просит есть.
Они котируются везде,
и часто — на сумку и сапоги.
Но знай: когда мир в унылом дожде,
когда в темном небе не видно ни зги,
они приходят к тебе на грудь,
любуйся, мол, гением красоты.
Урчат. Клубочатся. Не заснуть.
Короче, гладь. И когда-нибудь
тебя за собой уведут коты.
Он говорит ей:
«Я люблю тебя.
Я тебя очень люблю»,
гладит по русым прямым волосам, целует в глаза.
Она смеется, утыкается в подмышку: «и за что такого терплю?
Чай принести?».
Ее глазищи — солнце и бирюза.
Подходит к подоконнику. Распахивает окна.
за окном — роскошный вид в мегаполис, даже ночью неомрачим.
Он думает: еще немного — я свернусь и подохну,
и этому, в общем, даже не будет причин.
Он думает: ну что за бред. Лучше встань и окно закрой,
но сворачивается в кресле больной змеей.
Как там умирало чудовище, оставленное красавицей?
Чудовища вообще одинаково умирают —
оставаясь одни, даже если это кому-то не нравится,
просто уходят, не останавливаясь у края,
ну какие там, к черту, рыцари, мечи, удары судьбы,
чудовища просто ложатся и —
перестают быть.
Он думает о том, что у нее красивые руки,
что она никогда не кричит, что мягка и тепла всегда,
он думает: не придумать лучшей супруги,
Она заходит:
«Ты окно бы захлопнул, да?
Тут же холодно. Вот твой чай, родной, и еда».
СКАЗКА О ДРАКОНЕ
1.
Говорят, на свете живет дракон, говорят, страшней его не найти, мол, он враг человеческий испокон, искушает людей, сбивает с пути. Говорят, что кожа его — гранит, говорят, в глаза ему не смотри — мол, завертит, закрутит, заворожит, заморозит каждого изнутри.
У дракона шкура темна, сера, а еще он быстрее любой змеи. Пролетают мимо века, ветра, он — почти скалою во тьме стоит.
Есть принцесса, дворец ее далеко, косы рыжие, порванные штаны. Она знает, что где-то живет дракон (выдох пламенный, зубищи жестяны). Королеве нужен хороший зять, и король на дочку опять сердит, но принцесса мечтает однажды взять и дракона самостоятельно победить.
Горизонт серебрян, необозрим, поднимаются горы в неровный ряд.
То ли это мы легенды творим,
то ли это легенды тебя творят.
Песня сложится за твоей спиной, золотое солнце войдет в зенит, и принцесса едет на смертный бой, и копье о щит жестяной звенит. И влетает, как рыжая стрекоза (правда, что ль, он пламя рождает ртом?)... Но они замирают глаза в глаза, и становится сказка вдруг не о том.
2.
Всех, кто сегодня счастлив — боже благослови,
где-то в душе рассказчика мерзко скребутся черти.
Понимаешь. Любая сказка — она всегда о любви,
даже если кажется, что о смерти.
Просто законы — справедливы, хотя и злы.
Тот, кто горяч — никогда не сможет согреться.
Это неправда, что драконы умирают от старости или стрелы.
Они умирают от любви,
что не помещается в сердце.
3.
Входит ночь во дворец, темноглаза, тепла, боса,
затихают шаги, умолкают все голоса,
и в свои покои идет королева,
и никто не хочет попадаться ей на глаза.
Да, она не любит празднества и балы.
Молчалива, спокойна. Идет. Прямее стрелы.
Ее косы рыжи и руки ее теплы.
Говорят, что она смотрела в глаза дракону
и осталась жива, величайшей из дев прослыв.
Может, кто-то еще б добавил чего, но кто же будет так глуп?
Королева раздевается у зеркала и всматривается вглубь.
И отчетливо видит, как белая кожа становится чешуей,
такой, что не пробьет ни одно копье,
как в чертах лица проступает — уже не вполне свое.
Как становится неуязвимым и нелюдским —
потому что любивший дракона
сам становится им.
И она сползает по стенке, нищим завидуя и калекам,