шепчет: «Господи боже,
как я устала быть человеком».
Слышишь, брат, я пишу тебе, за полшага до психбольницы.
Если я вены не вскрою — можешь думать о чуде.
Мне кажется, что меня окружают сплошь хорошие люди.
От этого хочется сбежать и напиться.
Так привыкаешь к мысли, что тебя никто не полюбит,
но они приходят, любезны, добры, незваны,
так подцепляешь обычную девку в клубе,
а она начинает лечить твои душевные раны.
Слышишь брат? Хорошие люди меня окружают,
вчера прорвались вот на эту кухню и здесь целый час сидели.
Они говорят: вот эти слова других обижают.
И я понимаю: твою же ж мать, ну и в самом деле.
Они объясняют мне, где лежат ловушки и сети,
они рекомендуют мне верить в любовь и бога.
Мне кажется, что я последний мудак на этой планете,
я даже не против — пусть бы оставили ненамного.
Просто оставили меня с петлей и на стуле,
забрали свои фонарики, в глаза не тыкали светом.
Слышишь, брат? Приезжай ко мне и пусти в меня пулю.
А не то хорошие люди сделают это.
ПРО КОТА ДОРОФЕЯ
28 марта российские СМИ сообщили о пропаже любимого кота тогда еще президента Дмитрия Медведева. Как сообщалось, к поискам Дорофея была подключена местная полиция и бригады добровольцев. Впоследствии президент дал опровержение в своем Твиттере, однако мы-то знаем: власти опять скрывают…
И кто-то кричит, мол, массы — неправы, всегда, всегда,
а кто-то им возражает: качаешь лодку, балда,
и третий сжигает книги: все скоро перешерстят,
а кот уходит на север, и когти его блестят.
А кот крадется к границе по первой весенней траве,
и как бы фак демонстрирует полиции и братве.
Он все рассчитал заранее, он вышел, пока все спят,
и кот уходит на север, и когти его блестят.
И кто-то кричит: наш выбор — смести их с лица земли,
а им отвечают: ну что вы,
вот вы бы выжить смогли —
В бессмысленном, беспощадном, сметающем все подряд?
А кот уходит на север. И когти его блестят.
А кто-то выходит на улицу, а кто-то репостит в блог,
а кто-то забросил все: устал, надоело, не смог,
бессмысленно быть человеком (а котиком — и стократ),
но кот уходит на север, и когти его блестят.
Пожарные ищут, милиция ищет, трубят волонтерам сбор,
но кот выбирает бегство, и он не вступает в спор.
уходит в леса, к партизанам, раскормлен и толстопят,
уходит, уходит на север, и когти его блестят.
Он говорит:
«Да вы шизанулись —
нет никакого бога,
выдумки для слабаков, для тех, кто не может сам.
извините, но это пошло,
старо, убого,
верить сладкозвучным чужим голосам».
Он умен — такого
не переспоришь и вшестером,
он улыбчив, темноволос и немного хром,
и его доспехи
поблескивают серебром.
Но однажды он закрывает свой ежедневник, сдает дела,
достает рюкзак из старенького чехла,
и такого-то года означенного числа
он выходит на трассу,
и дорога ему светла.
никаких тебе дискуссий, споров и умных реплик.
Солнце бьет навылет, и ветер волосы треплет,
и на грани слуха где-то крик петушиный.
Поднимает руку —
и останавливается машина.
И в груди у него набухает что-то нежное,
светлое,
так —
на рассвете нечаянный сон весенний разбудоражит.
И он точно знает, что бог есть любовь,
и еще что он свой чувак,
вот только никогда никому об этом он не расскажет.
Мне двадцать три, я немного ходила по трассе,
я умею стрелять навскидку,
чуть-чуть на ножах,
я меняла дома, города, мужчин и окрасы,
выбиралась оттуда, где, вроде бы, полный швах.
Мне знакомы матанализ, химия и баллистика
и законы внутреннего горения,
все, что есть у меня — зеленая майка с трилистником
и одна несложная точка зрения:
Можно сколько угодно по краю ходить, влюбляться,
главное — не подставляться,
не подставляться.
Промолчать о любимых, о болезненном, о тоскливом,
как болит спина, когда за стеною ливень,
как ломает, выворачивает — от одиночества, от темноты,
как вздрагиваешь от случайных шорохов в ночной квартире.