— Я… я вообще тогда ничего не понимаю. Мне никто еще подобного не говорил.
— А тебе и не нужно ничего понимать, Креспий. Выбора у тебя в любом случае нет. Продолжай делать то, что должно, но просто не думай теперь, что тем самым приносишь кому-то добро. И уж тем более — что меняешь мир в лучшую сторону.
Зоран похлопал молодого убийцу по плечу и, оставив того наедине с собственными мыслями, молча направился в свою комнату.
***
Обитатели Скалы Воронов обычно не являлись кровными родственниками, но все же, следуя обычаям Ордена, называли друг друга братьями. При этом взаимоотношения между ними далеко не всегда были теплыми.
Когда Зоран оказался в коридоре и увидел, как ему навстречу шагает один из них, очень крепко сложенный, невысокий и с изувеченной нижней губой, на его лице появилась жестокая улыбка.
Они поравнялись, и Зоран напряг левое плечо, после чего с силой врезался им в левое же плечо идущего навстречу.
— Поаккуратней! — заорал тот, гневно посмотрев на обидчика похожими на поросячьи глазами.
Зоран только этого и ждал.
Он резко повернулся лицом к разгневанному брату, схватил его за горло правой рукой и мощным движением впечатал в стену затылком.
— По-моему, это тебе стоит быть аккуратней, Бирг, — спокойным, но весьма убедительным голосом произнес он.
Биргу показалось, что от удара о стену у него посыпались искры из глаз. Но это была лишь меньшая из проблем. Большая же заключалась в том, что стальная ладонь продолжала сжимать его горло, так и норовя раздробить кадык.
— Ты же подвинешься в следующий раз, так ведь? — подсказал Зоран решение этой проблемы.
Но его оппонент, собрав волю в кулак, промолчал. Не хотел подчиняться. Зоран сжал его горло сильнее.
— Да… Да… Подвинусь… — все-таки сдавшись, прокряхтел Бирг.
Могучая ладонь разжалась, и он с облегчением выдохнул.
— Вот и хорошо, — издевательски улыбнувшись, подметил Зоран.
***
Он уже больше часа ворочался на кровати, но никак не мог уснуть. Жуткие воспоминания тревожили его ум, заставляя мысленно возвращаться во времена своего далекого прошлого. Во времена, когда он был намного моложе, чем сейчас, и еще верил в идеалы своего ордена. Как и юный Креспий, он когда-то действительно считал, что расправами может сделать мир лучше. Думал, что является для него чем-то вроде санитара, очищает его.
Но даже для этой, некогда твердой, веры, для этой не поддающейся никакой критике морали Зоран порой бывал слишком жесток к тем, за кем приходил. И даже для нее масштабы резни, которую он учинял, превышали зачастую всякие рамки.
И, как бы странно это ни звучало, лишь отчасти в том была вина самого Зорана, хотя он и привык осуждать единственно себя самого. И если в юности раскаяние улетучивается так же быстро, как и приходит, то по прошествии лет оно поедает душу уже беспрерывно, кусок за куском, смакуя каждый из них, словно деликатес.
«Зачем ты убиваешь?» — слышал Зоран в голове голос своего старого знакомого.
— Зачем я убиваю? — шепотом спросил Зоран сам себя, вспомнив маленькую деревушку Ярру, мысли о которой неспроста преследовали его уже многие годы.
Он до сих пор наивно полагал, что тем далеким летом мог поступить по-другому.
О ЧУДОВИЩЯХ И ЛЮДЯХ
Маленькая деревушка Ярра находилась в самом центре Ригерхейма. Земли здесь были плодородные и ежегодно давали хороший урожай, в многочисленных реках водилось большое количество рыбы, а в лесах — дичи. Настоящий рай для представителей сразу трех профессий: земледельцев, рыболовов и охотников.
Наряду с хорошими природными условиями, местоположение Ярры было выигрышным еще и благодаря удаленности от крупных городов: несмотря на расположение в центре королевства, деревня считалась глухой. Городские стражники приезжали сюда лишь раз в квартал за продовольствием, которым жители обеспечивали ближайший город — столицу страны Эйзенбург, вместо уплаты налогов. Порядок здесь обеспечивали дружинники — местные мужики, которые частично освобождались от работы в полях и огородах, но вместо этого внимательно охраняли деревню днем и ночью.