Зоран зевнул.
— Ну пойдем, поговорим с твоим старостой о вежливости.
«И гостеприимстве».
Пока они шли по деревне к неприметному маленькому домику, Зоран разглядывал местных жителей и с каждым шагом все больше убеждался, что во всем селении не было ни одного человека, который рад был чужаку. Даже попросту равнодушных не нашлось; все прохожие смотрели на него с выраженной неприязнью. Зоран никогда не понимал этой черты жителей глухих деревень и старался избегать подобных селений во время своих странствий. Но в этот раз он настолько проголодался в пути, что просто не смог отказать себе в походе до корчмы, а находящаяся в Ярре являлась ближайшей в округе. Теперь он жалел о принятом решении, которое обернулось ему не утолением голода, а неудобствами и потерей времени.
Дверь сильно скрипнула, и они вошли в дом, который оказался не жилым помещением, а чем-то вроде кабинета, только весьма скромно обставленного: деревянный прямоугольный стол и два стула друг напротив друга, а также скамейка, примыкающая к противоположной входу стене.
— Меч и остальные вещи, так сказать, на лавку надобно положить, — сказал Редрик.
Зоран недовольно усмехнулся над принятыми стражникам мерами предосторожности, но все же сложил свои вещи на скамейку: покоящийся в ножнах меч, засапожный кинжал, амулет в виде скрещенных черных крыльев, небольшой мешочек с монетами, огниво, флягу и грамоту странствующего детектива.
— Я пошел за старостой, — впервые за все это время заговорил Клиф.
Однако за спинами повернутых к скамейке дружинников и Зорана уже кто-то стоял. И этот кто-то заговорил так же неожиданно, как и появился:
— Не утруждайся. А теперь оставьте нас с детективом наедине, — голос был странным и отталкивающим. Напоминал игру скрипки в неумелых руках.
Зоран недоуменно сдвинул брови, затрудняясь взять в толк, как умудрился не услышать приход незнакомца, который, очевидно, и был старостой деревушки.
Троица развернулась на голос.
Внешность старика оказалась причудливой и пугающей. Он был низкого роста, бледным, худым и очень горбатым мужчиной, одетым в черную свободную одежду, похожую на монашескую робу, длинные рукава которой полностью скрывали его руки. Волосы его, длинные и седые, слиплись и грязными непричесанными локонами ниспадали на лицо. Глаза старика были большими, причем черные, как ночь, зрачки занимали большую их часть. Но особенно поражал его рот: невероятно длинный, он казался на фоне острых подбородка и носа, а также впалых щек абсолютно неуместным.
Зорану на секунду показалось, что глаза дружинников сделались пустыми, когда они посмотрели на старосту так, словно не узнают его.
Но почти сразу они опомнились, и Редрик произнес:
— Ну, мы, значится, пошли.
Дверь снова издала дикий скрежет, когда они, уходя, закрыли ее за собой.
— Мое имя Гастрод. Я — староста.
— Зоран. Странствующий детектив.
Гастрод улыбнулся неприятной длинной улыбкой, которая заняла чуть ли не половину его бледного лица.
— Почему вы здесь, Зоран? — голос его звучал не просто неприятно, а по-настоящему раздражающе. Будто режущий слух металлический шорох слился воедино с жужжанием у виска настырнейшего из комаров.
— Меня пригласили сюда непонятно зачем любезные Редрик и Клиф. А им, в свою очередь, порекомендовал меня ваш гостеприимный корчмарь Валдис.
Гастрод все улыбался. При этом его похожие на огромные черные жемчужины глаза были неподвижны и абсолютно непроницаемы. Зоран заметил, что старик еще ни разу не моргнул.
— Вы здесь, потому что я очень хотел вас видеть. Я заметил вас на подступах к Ярре и сразу понял, что такой человек, как вы… а точнее, именно вы можете мне помочь.
Зоран насторожился, ощутив в словах таинственного собеседника нечто, похожее на издевку.
— И чем же может быть полезен скромный странствующий детектив в глухой деревне, где все проблемы решаются жителями самостоятельно?
— Странствующий детектив — ничем.
Настороженность Зорана возросла. А Гастрод продолжил, обратив взор на лежащий на лавочке амулет:
— Ведь если я правильно понимаю, в Кун Руммуне еще не открыли факультет по подготовке детективов?
Услышав последнюю фразу, наемный убийца вплотную подошел к старику и, нависнув над ним словно черный монумент, сквозь зубы проговорил:
— Откуда ты знаешь?
— Я прожил долгую жизнь, мастер-ворон. Мне известно очень многое об очень многих вещах. И уж историю Ригерхейма я знаю достаточно хорошо. Подлинную историю, а не ту, которую напыщенные аристократы рассказывают друг другу в своих университетах.