Зоран усмехнулся:
— Откуда такая уверенность?
— В Ригерхейме неспокойно, Зоран. Назревают определённые события. Такие времена всегда обещают людям нашего ремесла работу.
— Ты рад этому?
— Да.
Зоран нахмурил брови и сердито фыркнул, после чего спросил:
— Знаешь, Конрат, я давно смирился с тем, что выбора мы лишены, и лучше других понимаю, что мы всегда делали, делаем и будем делать то, что, черт подери, должно, хочется нам этого или нет. Наш путь был выбран за нас другими, еще когда мы были детьми, и свернуть с него мы не можем по известной причине. Но скажи мне, брат, неужели тебе нравится то, чем мы занимаемся? Неужели ты до сих пор здесь не только из-за безальтернативности положения?
Конрат ответил почти сразу, задумавшись перед этим лишь на короткий миг:
— Видишь ли, Зоран. Я чувствую, что нахожусь… на своем месте. И, думаю, будь у меня выбор, я все равно остался бы в Ордене. И даже допускаю, что сделал бы его менее разборчивым в подборе контрактов.
Зоран неодобрительно покачал головой. Чем старше они с Конратом становились, тем отчетливей проявлялось то, насколько различны сути каждого из них, и тем дальше становились старые друзья друг от друга.
Зоран опять налил себе вина и принялся его пить. Вид у него был недовольный, а смотреть он старался в основном в окно, так как разговор с Конратом ему уже хотелось прекратить. Зоран разглядывал открывающиеся в окно виды предгорья Афрея и с горечью осознавал, как хочет снова оказаться где угодно, но только не в крепости. За время полуторагодового отсутствия в его жизни появились некоторые новые краски и произошли события, которые навсегда оставили след на его окровавленной душе. Отметину из воспоминаний о всего лишь нескольких счастливых днях — тоненькой светлой нити на черном полотне из многих лет, сотканных ролью мастера-ворона.
Конрат несколько минут внимательно смотрел на предавшегося воспоминаниям Зорана, а затем произнес:
— Я вижу, брат, тебе душно в этих стенах, хоть ты и вернулся всего сутки назад. Поэтому я намерен поручить тебе кое-что, способное избавить от необходимости находиться в крепости.
— Что именно?
— Доставку одного важного письма человеку в Эйзенбурге.
Зоран чуть не подавился вином.
— Мы что, теперь ведем переписку с окружающим миром?
Конрат загадочно улыбнулся и продолжил:
— Это разовый случай. Касается моего контракта трехлетней давности. Некоторые благодарственные слова нанимателю. Слегка запоздавшие, правда, но так было нужно.
Зоран помнил, что последний контракт магистра был на герцога Клэрфортского и принес ему весьма солидную сумму денег.
— Почему не отправишься с этим письмом сам?
— Нужно уделить время делам крепости. Я собирался доверить письмо Биргу, но для него намечается иная работа, а ты, вижу, нуждаешься в том, чтобы еще немного отдохнуть.
— Пожалуй. Если не секрет, чем тогда будет занят Бирг?
— Скажем так: существует одна требующая проверки гипотеза, связанная с утраченной частью истории нашего Ордена, и Биргу надлежит ей заняться. Дело наиважнейшее, но подробности, уж извини, я пока что скрою.
Зорана насторожил уклончивый ответ магистра, но от уточняющих вопросов он всё же решил воздержаться.
— Так ты согласен передать моё письмо?
Несмотря на взаимное доверие между Зораном и Конратом, извести которое не смогла даже разница во взглядах, просьба магистра и финальная часть беседы с ним показались Зорану странными. Однако нахождение в стенах Скалы Воронов вынести он больше не мог. Ему даже наедине с самим собой оставаться порой было тошно, а уж в обществе других профессиональных убийц и подавно. К тому же за пределами крепости у Зорана было несколько друзей, которых он очень давно не видел, но вполне мог навестить по дороге в Эйзенбург. Поэтому он утвердительно ответил:
— Да, Конрат. Я доставлю твое письмо.
«Каким бы подозрительным мне это не казалось».
ЦИРКАЧИ
Труппа возвращалась в Ригерхейм на большой шхуне, нанятой циркачами на деньги, вырученные с концертного тура по королевству Кадилия — государству, являющемуся вассалом Ригерхейма и целиком занимавшему небольшой материк к юго-востоку от него.
Большая часть пути уже была преодолена, и до захода в порт города Фристфурт оставалось чуть более суток.
Погода стояла замечательная, но для морских путешествий не подходила: ясная и в меру теплая, она не баловала паруса шхуны «Сердце девы» ветром. Едва заметно они подрагивали от скромных потоков воздуха, и корабль, плавно раскачиваясь на низеньких волнах, с неспешностью черепахи приближал артистов труппы «Цюрильон» к берегам своей родины.