— Да?
— У чародеек завтра шабаш на Лысой горе. В полночь. Я бы хотела, чтобы ты был моим спутником на этом празднике. Заодно, сможешь меня о многом расспросить.
Молчание.
— Зоран, ты пойдешь со мной на шабаш?
— Пойду, — ответил Зоран, по-прежнему таращась на землю у себя под ногами.
— Отлично, я рада. Тогда завтра за час до полуночи встречаемся у городских ворот. А сейчас я вынуждена тебя покинуть.
Чародейка встала.
— До свидания, Зоран.
— До свидания, Адела.
«Что-то явно не так с моей конспирацией, черт бы ее побрал».
***
Облик чародейки вновь наполняли темно-красные тона в украшениях и одежде, однако платье она надела уже более короткое, чуть ниже колен, и свободное — полная противоположность носимому ей на карнавале, несмотря на схожий цвет. Освещенное лунным светом лицо выглядело загадочным и прекрасным, а сочетание завораживающих голубых глаз, бледной кожи и слегка хитрой улыбки рубиновых губ придавало облику Аделы Морелли схожесть с каким-то ослепительно красивым, но коварным ангелом. Белые волосы ее были распущены.
Зоран, одетый в черный камзол поверх темно-серой рубашки, поприветствовал опоздавшую на четверть часа чародейку:
— Здравствуй, Адела.
— Здравствуй, Зоран. Не просветишь, зачем тебе меч? — Адела кивком указала на длинные ножны, закрепленные у ее спутника на поясе. — Мы на праздник идем, а не на войну. Или ты возомнил себя членом давно канувшей в лету инквизиции и решил разом расправиться со всеми чародейками?
— Меч для меня — это нечто вроде нижнего белья. Никогда не забываю ни то, ни другое.
— Хм… интересное сравнение. Что ж, я рада, что ты не пришел сюда голым. Пойдем на шабаш.
— Пойдем.
Когда необычная пара отошла подальше от городских ворот и свернула с большака на узкую лесную тропу, Зораном овладело желание о многом расспросить загадочную женщину, тем более она сама дала для этого повод на карнавале.
— Откуда ты знаешь Андерса?
— Я помогала ему с восстановлением иссякшей со временем магии в Афрейских лесах. Иллюзии в какой-то момент стали редкими и слабыми.
— Почему именно ты?
— Так вышло. Услуга за услугу.
— А подробнее?
— Что ж, хорошо. Как ты, возможно, знаешь — а возможно, и нет, — магические силы чародеев развиваются путем долгих лет практик и изучения теории. Ты даже не представляешь, какое количество наук необходимо знать в совершенстве, чтобы овладеть хотя бы азами магического искусства. Но в конечном итоге, при должном усердии и прилежании, постигающий это самое искусство человек, становится чародеем — одним из самых достойных и ключевых представителей нашего общества, наделенным силами, которые простым смертным и не снились. Но на этом развитие чародея не заканчивается. В дальнейшем, чтобы увеличить свою силу, чародей занимается поиском артефактов древности — времени, когда магия зарождалась и когда наш мир населяли существа, куда более могущественные и мудрые, чем мы. В некоторых мифологиях их называют титанами, чародеи же называют их просто — древние. Так вот, артефакты — это личные вещи древних, в них сокрыта огромная мощь. Зачастую — чистая магия, а иногда — души демонов. В любом случае благодаря артефактам чародеи становятся сильнее.
— Как это вообще может быть связано с Андерсом? — недоуменно спросил Зоран.
— Однажды Андерс, в качестве платы за контракт, сам того не зная, получил в награду артефакт. Это был огромного размера изумруд, казалось бы — обычная драгоценность. Но когда-то эта драгоценность принадлежала одному из древних, а любой из чародеев за милю чувствует магию, сокрытую в подобных, ничем не примечательных на первый взгляд, вещах. Я почувствовала, что Андерс таскает с собой это бесполезное для него украшение, и завела с ним разговор, после которого он согласился отдать мне артефакт, но только в случае, если я помогу ему восстановить иллюзии в Афрейских лесах. Меня устроили условия сделки, и некоторое время я тайно работала в Скале Воронов.
— Понятно, — ответил Зоран, нахмурившись. Разговоры о магии всегда тяжело ему давались. — Андерс уверял всех нас, что не имел опыта общения с чародеями. И предостерегал от него. Старый лгун.
«Старый мертвый лгун».
Адела рассмеялась.
— Кстати, ты так и не ответил мне на карнавале, как он поживает, — вспомнила она.
— Он умер, Адела.
Чародейка изменилась в лице: на него легла печать грусти и сострадания. До этого момента Зорану казалось, что эта женщина не умеет сопереживать. Она посмотрела на своего спутника и произнесла: