Уверившись, что сын ее не услышит, она разрыдалась, закрыв лицо руками.
А ворон не улетал. Проплакав несколько минут, Анжелика обнаружила его по-прежнему стоящим на перилах балкона. Отчего-то ее это разозлило:
– Брысь отсюда, пернатая дрянь! – выпалила она сквозь плач и махнула рукой в сторону ворона, пытаясь его спугнуть. Но тот оказался упрямым и даже не думал улетать. Он лишь потоптался немного, сместившись при этом едва ли больше, чем на сантиметр, и уставился на Анжелику своими черными как деготь глазами.
Как-никак ворон – это всего лишь птица. Даже, если он прилетел с загадочной горы Афрей. Так думала Анжелика до того, как поймала его взгляд.
В нем была глубина. И вкрадчивое понимание.
«Наверное, я схожу с ума».
Она попыталась отвести взор, но не смогла: два черных вороньих глаза будто поглотили ее разум. Их притяжение было сильным, и Анжелике вдруг стало казаться, что она смотрит и не в глаза вовсе, а в черные дыры. В те самые, о которых так любят рассказывать астрономы.
Но страха не было. Неведомо как Анжелика чувствовала: птица ее понимает. Ощущает ее отчаяние, ее боль и ее ненависть.
Особенно ненависть.
Поговаривали, что афрейские вороны неспроста склонны слушать людскую болтовню: они, якобы, способны исполнять желания. Но не все, однако, а лишь мольбы о мести. О смерти. Мрачные, полные горечи и злобы просьбы тех, кто лишился всего. Тех, кого сильные мира во все времена предпочитали загонять в угол. Пережевывать и выплевывать. А затем топтать. Таких же, как Анжелика.
Сторонники здравого смысла скажут: «брехня». А суеверные отмахнутся от них и продолжат искать в обросших легендами чернокрылых хищниках последнюю надежду на заслуженное возмездие. Искать и просить. Молиться воронам с горы Афрей как ожившим идолам.
Как раз такая мольба и норовила сорваться с языка Анжелики. И на то у женщины была веская причина. И имя ей – барон Друнвельд фон Рерик. Тот, в чьем дворце Анжелика работала служанкой. Хозяин местных земель. Мэр города Трезна. Венец дворянского благородства, как он сам себя называл.
Ублюдок, сломавший не одну человеческую судьбу.
Того, чью судьбу оплакивала именно Анжелика, звали Хуго, и жители Трезны почитали его как лучшего в городе кузнеца. Для маленького Мартина он был заботливым и, когда это нужно, строгим отцом, а для самой Анжелики – любящим мужем. Любящим и отчаянно любимым ею в ответ.
Но его отняли у нее. Арестовали под благочестивым предлогом: виновен в неуплате налога на проживание в Трезне. Того самого налога, который с приходом барона Друнвельда фон Рерика к власти стал непосильным для рабочего класса и превратил жизнь ремесленников в каторгу.
Виновен – получи, казалось бы. Поначалу и Анжелика кое-как разделяла такое мнение. Пройдет всего лишь год и Хуго вернется. И все будет как раньше: он, она и их маленький сын Мартин. Общие заботы и общие радости – все ровно так, как и должно быть в пусть не богатой, но очень дружной семье. Они будут работать больше и усердней, чтобы справляться с уплатой налогов и все будет хорошо. Когда Хуго вернется.
Но Хуго не вернулся. И вовсе не потому, что не хотел этого…
Просто не возвращаться – вполне нормально для мертвых.
«Хуго сбежал из темницы», – сухо и цинично сообщили ей как-то стражники. Но к тому времени она уже знала, что случилось на самом деле, хоть виду, конечно же, не подала.
Все тайное рано или поздно становится явным. Особенно, когда разговариваешь громче, чем требует твоя тайна. Недаром Анжелика работала служанкой во дворце барона Друнвельда фон Рерика. И недаром у нее был прекрасный слух.
Которым она и воспользовалась однажды, когда в очередное раннее утро пришла убираться во дворец барона.
То утро поначалу ничем не отличалось от всех предыдущих. Она приступила к своей работе также рано, как и всегда.
На часах едва стукнуло четыре, а Анжелика уже вовсю носилась по коридорам с тряпкой и веником. Она всегда делала уборку засветло, так как резиденция Друнвельда была огромной, с большим количеством пышных комнат, которые к первым лучам солнца должны быть чистыми. К тому же, сделав уборку быстро, Анжелика получала возможность реже попадаться достопочтенному мэру на глаза днем и не слышать в свой адрес похотливые реплики этого толстого и извращенного представителя рода фон Рериков.
Когда Анжелика проходила мимо обеденного зала, она услышала доносившиеся из него голоса двух мужчин. Они принадлежали начальнику местного дознания, Линару Соренсену и, собственно, барону. По какой-то причине эти двое решили позавтракать раньше, чем полагается уважающим себя высокопоставленным персонам, и это было подозрительно.