…
Большинство в армии неоконфедератов состоит из нацистов и расистов, гомофобов, составляющих их самые боеспособные соединения. Они и отличаются наибольшей жестокостью по отношению к пленным и мирному населению. Вот видеозапись расстрела пленных солдат:
(Далее идёт запись убийства того самого раненого янки, чьё ранение было смертельным)
…
Не верите и в это?! Я сама была свидетелем, как партизанские отряды правых, состоящие из религиозных фанатиков совершали бесчеловечные преступления. Они, дабы искоренить «бесовщину» из пленных борцов за свободу и справедливость, проводили над ними некие идиотские обряды, включавшие в себя помимо всего и лоботомию. Как вы уже поняли, это, по их мнению, самый эффективный способ искоренить в людях здравый рассудок (то есть, по их мнению, бесовщину). Отвечает ли это правилам, установленным красным крестом?! И после этого они будут говорить, что эти доблестные девушки и юноши, трансгендеры, ЛГБТ, белые, афроамериканцы, азиаты, мусульмане и др., руководствуются идеологией насилия?! Жалкие лицемеры!»
В конце Наталья делает вывод, что всему прогрессивному человечеству надо вести против NCSA тотальную войну до победного конца, пока капиталисты, расисты, сексисты и сторонники патриархата не отправятся на тот свет, ибо не поддаются перевоспитанию.
Взглянул на Наташу. Та только усмехнулась.
– Это, по-твоему, смешно?! – не выдержал я. Говорили на русском, чем всех изрядно заставили волноваться.
– Нет. – Успокоилась в один миг, резко помрачнев.
– Так какого чёрта ты себе позволяешь?! – Перехожу я на ор.
– Ну, как ты мог убедиться, я не солгала. Посмотри на них, – провела рукой по воздуху, указав на сидящих в кабинете офицеров, – а помнишь ту солдатню?! Они – животные! И хватит на меня орать!!!
– Хм… – Я кивнул головой, стараясь после последних её слов более не срываться, – а кто тогда я?!
– Не знаю. – Наташа улыбнулась, посмотрев на меня так, будто соблазнить хотела, тем самым желая переманить на свою сторону. Я помотал головой.
– Ты же сама видела трупы расстрелянных…
– Думаю, они поступили правильно. – Наташа взглянула на стену пустыми, отчуждёнными от мира сего глазами.
– Стоп! – выкрикнул я, не выдержав. Вот-вот уже готов послать её по матери к чертям, – В каком смысле правильно?!
Не знаю. Может быть, в рожу бы ей дал, не перебей её тогда Харрис. Она собиралась высказать мне всё, что думает об этой войне и обо мне в частности, а я не поскупился бы на слова, отвечая. К счастью она успела в тот момент произнести только пару букв.
– Не знаю, о чём вы говорите, но вопрос нужно решать немедленно. Понимаете? – Спросил Харрис к тому времени, пожалуй, изрядно уставший от нашей ругани.
– Да, сэр! – Отвечаю я, – Я немедленно напишу опровержение в своём журнале.
– Было бы неплохо и её отправить домой. Мои офицеры недовольны. Что уж там говорить о простых солдатах. В таких условиях её безопасность мы гарантировать не можем.
– Я понимаю. – Произнёс я, будто ученик, не сумевший ответить на наипростейший вопрос учителя.
– Очень надеюсь, – ответил Харрис, подозрительно на меня покосившись.
– Чёрта-с два! Я никуда не поеду! – Заявила Наташа, гордо приподняв подбородок. Надменно глядя исподлобья.
– Если так, то придётся отправить её отсюда насильно. Понимаете? – Сказал мне Харрис, указав на неё пальцем, одновременно переглядываясь со мной.
Я кивнул. Он не говорил ерунду. Даже если бы она сейчас извинилась за статью перед офицерами и солдатами, не факт, что они не перерезали бы ей во сне глотку или не расстреляли наш номер из пулемёта. И тем более не было вероятности, что Наташа ещё раз не учудит чего-либо подобного. Я осознавал, что вопрос надо решать быстро и срочно. Ошибка могла бы многого стоить. Моей безопасности также, например, так как я поручился за неё. С моего позволения ей было позволено работать фронтовым фотокорреспондентом, хоть, напомню, журнал её и яро противился курсу Новой Конфедерации. Решение принял не раздумывая. Понимал, чем рискую.
– Я совладаю с ней. Она впредь больше не напишет ничего подобного, сэр! Отправлять её обратно не стоит. Такого больше не повторится, уверяю!
– Вы уверены?!
– Да! – отвечал я, приподняв глаза.
– Что ж… Старайтесь не покидать отель и расположение 409-го батальона без сопровождения военной полиции. Не думаю, что стоит объяснять, почему, верно?
– Да, сер.
– Генерал, – привскочил один из офицеров, – я протестую. Как вы можете взять на себя ответственность…
– Не я беру, а он, – ответил офицеру генерал, ткнув на меня взглядом. Офицер успокоился.