Во второй половине дня мы, к счастью без происшествий, добрались до Хауэлла. Только вылезли из машины, как со стороны Брайтона подверглись артиллерийскому и ракетному обстрелу. Всего пара минут (или их батарею подавили, или они сами прекратили огонь в целях экономии боеприпасов) превратили район, куда мы прибыли в сущий ад. Знали ли «северяне» о том, что мы прибудем, а, может, били наобум, я ответить не смогу, но попали они в самую цель, хоть и потери были минимальные.
Первые снаряды разорвались в ста метрах от нас. Батлер скомандовал искать укрытие, и мы с несколькими бойцами молнией добежали до канавы, спрыгнули вниз и прижались друг к другу, будто испуганные кролики во время наводнения на маленьком клочке земли. Оставалось надеяться разве что на дедушку Мазая, спасавшего в рассказе Некрасова зайцев от паводка.
Снаряды били и били, грохот был жуткий, земля тряслась под ногами. Я прижался как можно сильнее к земле. На тот момент она была моим единственным другом и спасением. И хоть пишу слово Бог с большой буквы, но верующим в привычном всем понимании не являюсь. Обычно набожные люди часто подшучивают над такими как я, в том числе и атеистами: «Вот будете в самолёте падать, сразу начнёте молиться!» – говорят они с взглядом лисицы, прищуривая правый глаз. Я во время перелётов в подобных ситуациях не оказывался, но уверен, что ощущения схожи с теми, что испытываю сейчас, когда мне на голову летят тонны металла и взрывчатки. Я не молился. Голова была пуста. Вместо этого сидел, прижавшись к земле, сожмурив глаза, стиснув зубы. Почему-то я не надеялся на помощь Бога. Может, потому что думал, что он уже давно махнул на людей и улетел создавать новых в другое измерение? Может, все кто умрёт здесь, окажутся не в раю, а переродятся там, лишённые тяги к греху, как главной ошибки Творца при создании людей? Если так, то надеюсь, там спокойней, чем здесь.
Артобстрел прекратился. Мы с бойцами вылезли из канавы, все в грязи, откашливались, отхаркивались. Один так переволновался, что его вырвало прямо на ботинки своему товарищу.
– Мудак! – крикнул он от негодования. Тот парень лишь развёл руками. Мол, а что я поделаю! В последний раз от волнения меня выворачивало ещё в школе во время городских состязаний по спортивной стрельбе. Была жуткая тошнота, и товарищ по команде посоветовал засунуть два пальца в рот, указывая на обыденность подобной реакции организма в стрессовых ситуациях. И действительно, стало легче.
Когда приехали, я обратил внимание на большое вековое дерево метрах в пятидесяти от нас. После артобстрела оно треснуло и упало на один из грузовиков, не сгоревший во время удара. Жутко видеть, как человек так варварски и бесцеремонно уничтожает живую природу.
Земля под ногами будто раскалена. Всего две минуты, а пейзаж уже отчасти напоминал тот, что вы возможно видели на фотографиях, сделанных во времена Первой Мировой под Верденом. Так что мои опасения подтвердились в первый же день: нас ожидала мясорубка.
Лейтенант Батлер встал в центре и скомандовал бойцам собраться. После переклички недосчитались шестерых.
Времени на передышку не было. Через мгновение побежал офицер и скомандовал двигаться к передовой. По ходу объяснил нам, что «северяне» стреляют куда попало, и гибель даже семерых бойцов «южан» стала бы для них самой радостной новостью за день. Основные потери от обстрелов «конфедераты» несут на линии соприкосновения, и то контрбатарейный огонь приносит свои плоды, так что никакая из атак не остаётся безответной. Батлер скомандовал одному из взводов унести убитых и раненых, остальным же приказал двигаться вперёд.
Прошли через Хауэлл скорым маршем. Мирное население покинуло его намедни. По подвалам домов, или, как правило, того, что от них осталось, обосновались военные. В одном из них располагался штаб дивизии, к которой я был приписан.
Офицер являлся адъютантом командующего генерал-майора Паркера. Он пригласил Батлера в штаб. Я решил проследовать за ними.
– Куда? – спросил он.
– С вами. Я фотокорреспондент. – Протягиваю документы.
Он покивал головой.
– Ладно, пошли.
– А нам что делать? – усмехнулся один из солдат батальона.
– Это ненадолго, парни, – отвечал адъютант, – в случае обстрела ищите укрытие, – пожал плечами и пошёл. Мы с Батлером следом.
В штабе царил хаос, все вертелись словно белки в колесе. Диссонировал по сравнению с остальными Паркер. Уже седой, но по-прежнему статный. Форма чистая без складок. Держал в зубах сигарету, медленно затягивая табачный дым в лёгкие. Пристально глядел в карту, что-то отмечая на ней карандашом. Внезапно отвлёкся и посмотрел на нас.