Россия и страны СНГ также поставляли гуманитарную помощь, но обеим сторонам, как и Индия, кстати. Китай же решил игнорировать конфликт, что представлялось нелогичным. С одной стороны им была выгодна победа левых с их более мирной риторикой в адрес Поднебесной, с другой же им, видимо, хотелось, чтобы их главный торговый и экономический соперник сам себе перегрыз бы глотку. Тогда Китай вышел бы на первое место! Не сегодня, завтра, они стали бы гегемоном и смогли с многомиллионной армией и несколькими тысячами ядерных боеголовок, а также ресурсами для ведения войны на истощение диктовать свои условия любой стране Евразии, что меня, никогда не смотревшего на нашего юго-восточного соседа, как на союзника, не могло не тревожить.
***
Только что в каюту зашёл мичман крейсера «Москва» Орлов. Сообщил мне, что завтра к раннему утру, мы прибудем в США. Я несказанно обрадовался, констатировав, что морская болезнь скоро меня изведёт…
Кстати, как вы уже поняли, мне как раз повезло сесть на судно, что перевозит гуманитарную помощь. Сейчас подготовлюсь ко сну, время позднее. Завтра будет трудный день, а размышления о нынешних событиях оставлю на потом.
2.
10 марта 2018 г. Город Чарлстон.
Боже мой, что за день! Порт, где мы сошли на берег, был одним из немногих, которым пока владели «южане» на восточном побережье. Так что бомбардировки авиации «северян» здесь были не редкостью. Первый же день, и попали под авиа-удар! Оказывается, «республиканцы» знали о возможном прибытии гуманитарного конвоя. Только наши моряки передали американцам груз, так сразу же в небе появились штурмовики и сожгли треть всей присланной помощи. Благо, никто из наших матросов не погиб, ведь война сию же минуту могла разгореться до уровня мировой!
В ту минуту я стоял около главного здания порта неподалёку от пирса, думал, что мне следует сделать первым делом. Выгрузка корабля завершилась, помощь была загружена в грузовики. И только они тронулись, как, словно отовсюду, послышался сначала сильный, громкий гул, потом жуткое жужжание. Как потом оказалось, это по целям отработали многоствольные пушки штурмовиков. Произошло несколько взрывов. Я спрятался за бетонной оградой. Пульс и дыхание участилось, руки затряслись. Посмотрел в небо. Пронеслись те самые самолёты. Как только они пошли на второй заход в небе, будто длинные белые змейки с оранжевыми головами, появились ракеты ПВО. Первый штурмовик успел выпустить тепловые ловушки, второй же был сбит, загорелся и через пару секунд взорвался в воздухе. Оставшийся самолёт поспешил убраться восвояси. Вскоре я заметил белую пушинку в воздухе. Видимо, пилот успел катапультироваться. «Быстрее, фотоаппарат!» – быстро достал из сумки и сделал пару фотографий. Ополченцы, стоявшие на пирсе и набережной, открыли ураганный огонь из винтовок. И хотя обе стороны соблюдали Женевскую конвенцию в отношении военнопленных и пилотов сбитых самолётов, но в такие моменты глаза покрывает лишь пелена ярости. Никто в такой обстановке и не станет вспоминать про какие-то там конвенции. Стрельба прекратилась только после того, как парашют исчез в морских пучинах.
Понятия не имею, выжил ли пилот, да и не до этого было. Запечатлел горящие грузовики и людей, пытавшихся их потушить, одновременно пытаясь спасти хоть что-то из груза. Из-за угла выскочила пожарная машина. Пожарные расстелили шланг и начали поливать грузовики. Один из них столкнул меня с ног, и я упал, но представьте себе не на асфальт, а на чьи-то крепкие руки.
– Спасибо! – вырвалось у меня из уст на русском.
– Вы из России? – удивлённо спросил мой спаситель грубым мужским баритоном. Я обернулся.
Передо мной стоял полицейский славянской внешности. Акцент слегка «зажёванный», а так он говорил вполне чисто и свободно, соблюдая все правила русской словесности. Стоял в бронежилете, уже отмеченном парой попаданий. Форма потёртая, с несколькими дырками, но в целом смотрелась как в кино, только вместо фуражки он носил каску. Сам был крепкий, но в целом, внешностью особо ничем не примечательный, кроме разве что хорошо выделявшей его огромной родинки у носа.
– С вами всё в порядке? – спросил он ещё раз.
– Да, спасибо! – отвечал я, до сих пор пребывая в состоянии крайнего замешательства. Отдышавшись, хотел знать ответ только на единственный вопрос.