— Что ты делаешь? Мне надо… — возмущалась она, но Ри продолжала тащить её за собой из подвала на лестницу.
— Тебе надо пойти со мной. Там ребята…
— Какие ещё ребята? Они все здесь! — скрипачка обернулась назад. В пятне света худые патлатые парни вновь настраивали инструменты, и вокалист повторял: «Раз-раз-раз, проверка звука».
Ди зажмурилась, потрясла головой и, вырвавшись из рук Ри, первой выскочила на лестницу и помчалась вверх, перескакивая через ступеньку, а то и через две. Только добравшись до вестибюля ДК, она остановилась, чтобы перевести дыхание и утереть холодный пот со лба.
Убедившись, что ни Дана, ни тем более Сена по близости нет, она тихо-тихо сказала Ри:
— Пообещай, что никому об этом не расскажешь!
Как Ри и думала, одним только обещанием молчать о том, что сейчас произошло (а скорее не произошло) дело не ограничилось. Убедившись, что их точно никто не слышит, Ди принялась изливать ей душу. Времени на долгий и обстоятельный разговор у них не было, так что скрипачка описывала своё прошлое широкими мазками: отличница в обычной школе и в музыкалке, заучка по мнению одноклассников, влюбилась в сына папиного друга и пошла к ним в группу. Парней, которые её окружали, она не любила и не понимала. Любимый таскал на репетиции подружек. А главное, никто, кроме неё, толком не умел играть! Ди мучалась, но разорвать хлипкую нить, которая связывала её и того тощего парня, была не в силах.
— Это же чуть не двадцать лет назад было, а до сих пор, если вдруг всплывёт, так сразу сердце заходится! А у тебя такое было?
— Не было, — ответила Ри, но тут же вспомнила, как её задела новость о том, что бывший женился.
— Повезло…
— Как сказать.
В зале вновь заиграла бравурная музыка, и фантомы в очередной раз принялись за свои бесцельные занятия: мальчишки толкались, мать помогала дочери-гимнастке одеться, женщина в сером платье получала в гардеробе пальто… «Интересно, аптечка появилась снова, — подумала Ри, — или всё, мы её с концами забрали?» Ей захотелось быстро заскочить за гардеробную стойку и проверить, но Ди шла через толпу фантомов, как ледокол по зимнему пути, и отставать от неё не хотелось.
Пронизывающий ветер настиг их, едва они вышли во двор. С неба всё так же сеял мелкий противный дождь, и Ри пожалела, что оставила свой кардиган пленнику. Сейчас он бы ей не помешал. А скрипачка, кажется, и не замечала ни холода, ни того, как разом намокла вся её одежда.
— Я ведь понимала, что он ничтожество. И тогда тоже. Там один был ещё ничего, ударник, мы с ним долго общались. Он потом под троллейбус попал. Насмерть.
Ри постаралась изобразить на лице скорбь. Ей даже не пришлось прилагать особые усилия — она продрогла, маялась от головной боли и чувствовала себя совершенно разбитой после того, как вытащила Ди из лап фантомов. Тоску в глазах Ри вполне можно было бы принять за сочувствие, но скрипачка всё равно её не видела, она шла, глядя строго перед собой, погружённая в воспоминания.
— А это твой что? — больше из вежливости поинтересовалась Ри.
— А ничего. Музыку быстро забросил, начал прибухивать. Уехал совсем недавно, года два, что ли, назад, — сказала Ди и, как бы извиняясь, поспешила добавить: — Я специально за ним не следила, но разведка донесла…
Скрипачка умолкла. Ри заметила возле одной из колонн Сена. Он держал за шиворот Дима, пока тот, судя по характерной позе, справлял малую нужду.
— Кэп велел, — сказал флейтист, когда Ри и Ди поравнялись с ним. — А как по мне, так пусть бы этот, — тут Сен хорошенько тряхнул пленника, — в штаны нассал. Или уж терпел бы до упора.
Дим повернулся и с тоской и ненавистью посмотрел на своего мучителя.
— Ну ты всё, да? — спросил флейтист и, дождавшись, пока пленник кивнёт, помог ему привести одежду в порядок.
Только в этот момент Ри поняла, что в облике Дима что-то сильно изменилось. Во-первых, руки ему снова связали спереди, а не за спиной, а во-вторых…
— Слушай, а где мой кардиган? Он цел?
— Кардиган? Кофта что ли вязаная? — недоумённо спросил Сен. — Её Кэп унёс, сразу как мы этого подобрали. Всё в порядке с ним.
Глава 14
Вик тяжёлой глыбой лежал на лавке. Его постарались устроить поудобнее, но одна рука всё равно спускалась до пола под неудобным углом, а другая была уложена на груди, словно у покойника. Джинсы на пострадавшей ноге небрежно ободрали, а старую повязку из куска оборки поменяли на бинты. На футболке на груди было заметно несколько мокрых пятен.
Дан сидел у него в головах. Выглядел он подозрительно бодрым и свежим, особенно на фоне пострадавшего.
— Как он? — спросила Ри, устраиваясь рядом.
— Мы ему парацетамол разломали в крошки, кое-как скормили. Жар спал. А в остальном… Ну хоть рыбу больше не ловит.
Ри неопределённо хмыкнула и прижалась к Дану посильнее. После пробежки под осенним дождём она чувствовала себя замёрзшей и простуженной.
— А вы как?
— Я — терпимо. А вот Ди… — В этот момент скрипачка показалась в дверях трамвая. На пятки ей наступал Сен, державший за шиворот пленника. — Ди лучше не трогать.
— Вы там про меня шушукаетесь? Помни, ты…
— Могила, — поспешила заверить Ри.
Когда все устроились по местам (Дима за примерное поведение было решено, заново связав, посадить на лавку), трамвай зазвенел, заискрил и тронулся с места.
— Слушайте, а мой кардиган? — словно бы опомнившись, спросила Ри, оглядываясь по сторонам. — Он где?
— Мы его… Подушку из него, короче, сделали. Для Вика, — запинаясь, ответил гитарист-совёнок. — А ты замёрзла, да? — Он принялся снимать с себя видавшую виды флисовую кофту.
Ри замотала головой.
— Я не к тому… Просто подумала, он же защитный, кардиган… Может, если Вика укрыть, хотя бы ноги, ему и полегчает?
Дан и Сен принялись не очень ловко поднимать пострадавшего, отчего тот глухо стонал и охал, пока гитарист-совёнок подсовывал свою кое-как свёрнутую кофту ему под голову. Трамвай замедлил ход, будто понимал всю серьёзность момента, и вагон почти не трясло. «Ну, хоть тут повезло», — подумала Ри.
Наконец Вика уложили по новой, и Дан бережно обернул ему ноги кардиганом, словно тёплым клетчатым пледом. Лицо басиста на мгновение исказилось от боли, а потом вдруг разгладилось, стало тихим и безмятежным.
— Ну что, снова в бой? — сказал Дан, расчехляя гитару. Сен и совёнок, покивав для приличия, принялись доставать свои инструменты. Ди забилась в угол и уселась, скрестив руки на груди, и всем своим видом продемонстрировала, что она ничего делать не будет.
— Эй, а… — начал Сен, но Дан оборвал его на взлёте:
— Отстань, а? Не видишь, как её раскатало. Пусть придёт в себя.
На этот раз сияние, которое окутало гитариста-совёнка и Сена, было блеклым и слабым. Иногда оно вспыхивало почти так же ярко, как тогда, на концерте, но через мгновение тускнело, делалось незаметным. Только Дан, как и всегда устроившийся на подножке, светил ровным светом.
'Он что, не видит, как устали ребята? — подумала Ри и тут же вспомнила, что её любовник не особо щадил и самого себя, и этим утром чуть не захлебнулся кровью. Похоже, от других он ждал той же самоотверженности. А может, это накопитель мешал ему оенить ситуацию правильно?
Надо было вспомнить слова, чтобы уговорить трамвай вернуться домой до срока, но то, что ещё недавно казалось выбитым в памяти, как на каменных скрижалях, растаяло в темноте и неизвестности после одного удара в спину. Ри опять принялась перебирать варианты. Она крутила слова и так, и эдак, и чувствовала, как в голове со скрипом проворачиваются большие шестерёнки.